Вспомни обо мне
Шрифт:
Лишь только Кристина услышала магическое слово «Джульетта», она поняла, что поедет с Марго хоть к самому черту. Однако, даже несмотря на это, первое ее впечатление от режиссера Гермесова было шокирующим…
— Ну, здравствуй, моя переросшая нимфеточка, — сказал он со скабрезной улыбкой, когда Марго подвела к нему Кристину для знакомства. — Как ты поживаешь? Трахаешься регулярно? Хороший мальчик тебя трахает? Красивый мальчик? Я знаю, красивый… Не перебивай старших, — строго сказал он, видя, что Кристина собирается ему возразить.
Затем он протянул руку и по-отечески погладил Кристину по голове.
— Марго,
Тут уж Кристина не выдержала.
— Да вы сами… сушеный… скелет! — выпалила она, покрываясь пунцовыми пятнами. Она сказала первое, что подвернулось ей под язык; на самом деле режиссер вовсе не походил на скелет — скорее даже наоборот.
Марго прыснула в кулак и басовито засмеялась. Перехватив же растерянный взгляд своей протеже, она выставила вверх одобряющий большой палец.
— Ага-а-а! — радостно прохрипел Гермесов, протягивая в сторону Кристины указующий перст. — Вот как я тебя подловил! Не, ничего, ничего… Вполне… Темперамент подходящий… У-ти, какая цаца!
Теперь Кристина молча смотрела на него немигающим взглядом. Ей стало ясно, с кем она имеет дело. По этому режиссеру явно плакала психушка…
Однако вся атмосфера, которая окружала этого ехидного мужичка с острыми глазками, говорила совершенно о другом. Красивое здание театра-студии «Обман», которую он возглавлял… Множество молодых актеров и актрис, которые то и дело забегали в его роскошный кабинет и подобострастно заглядывали ему в глаза… Обилие респектабельных афиш, в которых были указаны какие-то астрономические цены на билеты… Судя по всему, театр процветал, а его спектакли пользовались большим спросом.
Когда Кристина по дороге на прослушивание спросила у Марго, что все-таки за режиссер этот Гермесов, та только закатила к потолку свои синие глаза и сделала неопределенный жест руками.
— То есть если тебе удастся к нему попасть, это будет просто шикарно. Просто шикарно, — с нажимом повторила она.
Теперь, глядя на почти карикатурное создание, которое во все стороны сыпало непристойностями и колкими шутками, Кристина с трудом верила, что речь шла именно о нем.
Это был коренастый мужчина лет пятидесяти с неприятным скрипучим голосом. Одет он был в мятые брюки и застиранный джемпер, из-под которого виднелся воротничок блеклой рубашки. А лицом он скорее напоминал карточного шулера, чем служителя высокого искусства. Единственное, в чем ему точно нельзя было отказать, так это в подвижности и бьющей через край энергии. Видимо, это и явилось решающим моментом в его карьере.
— Ну что ж, давай-ка, милая, зачитай нам что-нибудь из классики. Ты же любишь классику? Пушкина, Тургенева, Жуковского, Карамзина? Тютчева с Фетом? А?
Кристина поняла, что если она сейчас же не переломит их отношений и не направит их в другое русло, то она просто никогда не сможет с ним общаться, а тем более работать.
— Не могу сказать, чтобы кто-то из перечисленных вами авторов был мне близок, — твердо произнесла она, глядя прямо в его маленькие колючие глазки. — А возможно, я просто еще до них не доросла.
— Что ж, достойный ответ, — покачал головой Гермесов. — Тогда почитай то, что знаешь.
И Кристина принялась читать ему прозаический отрывок из «Других берегов» Набокова, который совсем недавно
Марго отошла в сторонку и устроилась в кресле с сигаретой в руке. Закончив читать, Кристина беспомощно оглянулась на нее, однако Марго задумчиво смотрела куда-то в сторону, как будто мысли ее были где-то невероятно далеко отсюда…
— Это не то, что я хотел бы услышать, — выдавил наконец режиссер, предварительно помучив Кристину неизвестностью. — Не то… Не то! Ты взяла с собой трико? — вдруг вполголоса спросил он.
— Оно на мне, — сказала Кристина, которая предполагала, что режиссер захочет посмотреть на ее пластику.
— Пойдем в тренировочный зал — сделаешь мне проход, а потом покажешь, как работаешь у станка.
— Если вы не против, я подожду вас здесь, — сказала Марго. Кристина бросила на нее взгляд, полный ужаса.
Ей было страшно оставаться наедине с этим непредсказуемым человеком. Однако Марго ободряюще кивнула ей, и Кристина быстро скинула с себя джинсы и свитер, оставшись в черных лосинах и трико.
В зале Кристина взглянула на свое отражение в бесчисленных зеркалах и сразу же почувствовала уверенность. Не дожидаясь команды, она принялась ходить, бегать и прыгать по ковровому покрытию. Прошлась в вальсе… Присела на одно колено… Повращала бедрами… Потом подошла к станку и продемонстрировала свое последнее достижение — вертикальный шпагат. Гермесов истово захлопал в ладоши.
— Умница! — сказал он.
Воодушевленная его похвалой, Кристина вдруг отбежала от него в сторону, словно вспугнутая лань, и заговорила капризным, полным досады и нетерпения голосом:
— «Послала я кормилицу, как только пробило десять! Через полчаса она мне обещала возвратиться! — В этом месте Кристина, по своему обыкновению, сердито шлепнула себя по бедрам. — Быть может, не нашла его? Но нет… — Кристина махнула рукой. — Она хромая! А любви послами должны быть… мысли! Что в десять раз летят скорее солнечных лучей… когда они с холмов сгоняют сумрак! Недаром быстролетные голубки всегда несут Венеры колесницу… — Кристина в нетерпении прошлась туда-сюда. — А крылья Купидона — легче ветра… — плаксивым голосом добавила она и в несколько шагов подошла к окну. Во всей ее фигуре читалось напряженное ожидание. — Тьфу! — вдруг воскликнула она и в отчаянии уронила руки. — Достигло солнце самой высшей точки в дневном пути, и с девяти до полдня три долгие часа прошли — ее ж все нет! — Кристина как безумная замотала головой. — У-у-у, если б знала страсть она…»
— Стоп! — зычно заорал Гермесов и хлопнул рукой по станку. — Молодец. Беру. Будем делать.
Кристина боялась его переспросить. Ей казалось, что на вопрос: «Вы действительно берете меня на роль Джульетты?» — он покрутит пальцем у виска и скажет: «Ага, размечталась, цапля сушеная… Губки раскатала… Иди и сначала выучись как следует читать Набокова…»
Но, когда они вернулись в кабинет, где с сонным видом их поджидала Марго, Гермесов подтвердил свои слова. Он долго и прочувствованно благодарил Марго, а на прощание поцеловал ее в губы долгим сочным поцелуем. Новоиспеченной Джульетте он велел приходить в ближайший понедельник на первую ознакомительную репетицию.