Вспомнить себя
Шрифт:
Найденов задержался.
— Можно вопрос? — И когда Липняковский кивнул, а Турецкий взглянул на Славку в упор, тот сказал: — Кто хакнул почту Алисы? Кто мне письмо написал?
Глаза у Липняковского забегали, он быстро взглянул на Турецкого и наконец ответил:
— Это было сделано по постановлению прокурора.
— Положил я на ваши постановления и санкции. На это мне уже наплевать. Я одно хочу знать! Это Шпионка сделала, да? Спай?
— Не знаю ничего про спай. Мы вообще дела с внешней разведкой не имеем, — сердито ответил следователь, не
Тогда он уставился на Турецкого. Но на лице Александра Борисовича не дрогнул ни единый мускул. Он по-прежнему смотрел на Найденова спокойно и сосредоточенно. И Славке надоела эта игра взглядов. Он усмехнулся и кивнул:
— Я понял. Спасибо, уводите, что ли…
Накрывая стол под яблоней, Валентина Денисовна, — она почему-то рассчитывала на обилие гостей, хотя Александр сказал, что они приедут с Антоном и следователем Липняковским, — все интересовалась у Сергея Ивановича, как докторша отреагирует, по его мнению, на то, что она сегодня не позвала ее?
Сергей успокаивал:
— Да не суетись ты! Сашке надо, он и позовет. Чего ты вмешиваешься? Или покою не дает, что Иринку с места сорвала? Да только хуже сделала?
— Ой, да уж молчал бы! Знаток женских душ! Я ж добра хотела, порядку. Чтоб все — чин чинарем! А оно — вон как!..
И пока они так препирались, подъехали мужчины, и с ними была Мила, одетая сегодня совсем прилично, будто в самом деле в гости собралась. Кра-асивая девка! Валентина Денисовна даже залюбовалась, себя молодую вспомнила. Тут бы самое время всплакнуть, да Сашка заявил, что на десять минут отлучится. Надо за Линой заехать, обещал. Там у нее некоторые новости есть. Интересно послушать. А пока он будет ездить, попросил Сергея угостить гостей вином из тех запасов, что они вдвоем недавно сделали — ездили недалеко, у хорошего винодела купили. Какой разговор? Это будет считаться как аперитив! Во, какое слово известно!
Валентина Денисовна смеялась, подавая к вину темно-красную черешню и сладчайшие абрикосы. Перед обедом можно немного, но чтоб только аппетит не испортить.
Ей нравилось, что с появлением племянника старый дом вроде бы ожил, гости хорошие появились, весело и интересно жить стало… Мила слушала и кивала с тихой сосредоточенностью.
А с чего пир нынче? Так ведь расследование, как говорится в таких случаях, перевалило Рубикон. Дальше уже не в гору, а под гору, попроще. Дело в основном сделано, а дальше, как всегда, начинается рутина. Скучно, нудно, глаза б не смотрели, а делать надо…
Лина, за которой приехал Александр, сидя в машине, загадочно молчала, улыбалась и задорно подмигивала, не отвечая на вопросы Саши. Сказала, что вот когда все сядут за стол, можно будет и поговорить. Тем более что новость очень приятная, а главное — неожиданная.
И как он ни допытывался, ничего не сказала. Приехали и с ходу — за стол.
Первый тост захотел сказать Липняковский.
Хотя еще было довольно жарко, он отказывался снять свой пиджак и отчаянно потел. Но держался. А тут поднялся и стал сразу таким важным, что все
— Друзья мои, — прочувствованным голосом начал он, поднимая стакан с вином. — Мы ведь такое дело раскрыли! Фактически! Не знаю, как бы я без вас… Знаете, ребята… Саш, ты извини, что я так… но, честное слово, я понял многое за эти дни. И ты, Антон, ну, просто слов нет, как вы сегодня сработали. Я ж видел, как ты его спокойно взял. Я специально на второй этаж поднялся, бинокль в линейном отделении попросил. Ну, нету у меня нужных слов. Но я знаю одно: в этом городе, что б у вас ни случилось в жизни, помните, есть… товарищ. Спасибо вам. Вот как ты сегодня поблагодарил ребят, так и я хочу… Ну, нет слов!
— Да все ты хорошо сказал, Витольд, тебе тоже спасибо. Не дал, понимаешь, раскиснуть. Нашему брату, видно, уж так на роду написано. Не будет бандитов, и мы не нужны.
— Ох, долго вы еще нужны будете, — задумчиво сказала Валентина Денисовна. — И воскликнула: — Эй! Вы чего? Человек хорошие, добрые слова сказал, а вы сидите, как на собрании? А ну, чокнемся, выпьем и — за обед! Ложки вперед! Милости прошу! Давно у меня столько хороших гостей не было, вот счастье-то…
— Как допрос прошел? — словно о постороннем, спросила Мила, и все посмотрели на нее.
Отвечать почему-то никто не захотел, и тогда Турецкий сказал:
— Вообще-то он, конечно, догадался, Мила. Умный мальчик. Ничего, если не сломается, будет еще умней. Я твердо рассчитываю на то, Витольд, что он будет оказывать полное содействие следствию. А оно, уже видно, не на один день. Ты учти, пожалуйста, это обстоятельство.
Липняковский шумно выдохнул, что, наверное, означало его согласие.
— А как сегодня скис Переверзин, заметили? — Витольд посмотрел на Турецкого, Плетнева.
— А куда ему было деваться, когда ты выложил на стол два таких козыря? Молодец. Козырей всегда надо придерживать. Не в рукаве прятать, а вовремя кинуть на стол. Старые картежники знают… рассказывали… Было дело. Ну что, предлагаю по порядку, за всех, кто участвовал в нашем, казалось бы, совершенно безнадежном деле? Начнем с тебя, Витольд, твое здоровье…
Потом пили за Милу, потом за тетку, которая, оказывается, приняла самое активное участие в обсуждении этих вопросов, даже факты, необходимые следствию, вскрыла. Потом пили за Лину, так как она поставила тетку на ноги и тем самым все обеспечила…
Уже стало темнеть. Солнце спускалось за море. Лина сказала:
— В другие моря уходит… В южные…
И вдруг все почувствовали, как это все далеко, какой мир огромный. И какие они маленькие на этой земле, а столько страстей бушует, столько горя, убивают друг друга, вместо того чтобы праздновать и смеяться, ведь один раз всего дается человеку жизнь, — всего одна судьба, одна короткая дорога… Да что ж мы такие?..
Грустную тишину опрокинула Лина, словно почувствовала, что пауза может скатиться к прощанию.