Вспомнить все
Шрифт:
Леший завыл и затряс кулаками, сжатыми до хруста. Крапива затряслась как от ветра, а я сделал шаг назад и уперся в стену.
– Это война, – сказал Порошок и вздохнул.
Глава 9
Леший завывал как сумасшедший и раскачивался из стороны в сторону. Иногда наклонялся и брал безжизненные тушки в руки – дышал на них, нюхал, целовал и с ненавистью отбрасывал в сторону. Потом опять и опять снова и снова. Брал и нюхал и целовал и нашептывал странные слова. Но зайцы не оживали.
Мы стояли рядом, но никто не решался остановить деда или хотя бы успокоить. Хотя бы остановить крик. Крапивник шагнул было и дед начал оборачиваться, медленно, грузно поворачивал шею и косился одним глазом через плечо, но Порошок положил руку на плечо Крапивнику и остановил его. Тот и рад остановиться.
Замолчавший было старик отвернулся и опять выть начал. Длинные седые волосы спадали по груди и впитывали слезы.
– Вот это кат-сцена, – пробормотал Ширяй и на всякий случай отступил назад, потому что старик опять начал поворачиваться, но уже к нему.
Леший шмякнул об землю очередным трупиком и упал лицом вниз, да так и остался лежать.
Мы посмотрели на Порошка, но он только плечами пожал.
– Оклемается. НЕ трогайте его, пусть отойдет.
… И первый пошел в дом. Крапивник за ним и махнул рукой, приглашающе. Пришлось послушаться.
Чай оказался вкусным. Ширяй достал деревянные кружки и хватило горячего напитка для всех. Самовар пыхтел и распространял дым, пар и отличный запах по всей избушке. Ширяй пробормотал что-то про самовары и что их какой-то Петр позже завез, но никто не обратил внимания на его обычные бредни. Всех больше заботил раскинувший руки во дворе хозяин избушки и нарастающий ветер.
– Как избушку-то рвет, – пожаловался Крапивник, – так и вертеть начнет, как детской игрушкой. Буря приближается.
– Зима близко, – опять высказался Ширяй и зевнул.
– Неестественный ветер, – ответил один старичок другому, – плюс зайцы эти мертвые. Никто раньше не решался обидеть хозяина леса просто так.
– Что-то изменилось. И кажется мне зайцами дело не закончится.
– Турчила это, – буркнул Влад. Он долго молчал и тут вот. Не выдержал.
– Да не, – махнул рукой Крапивник и хлебнул чаю, – побоится он. Сил не хватит против лешего идти.
Влад открыл рот, чтобы ответить и завыл… Страшно, утробно, громко, и ненависть звучала в его голосе – злая и отвратительная. Крапивник упал с лавки, да и остальные посыпались в разные стороны. Ширяй схватился за оружие, но вдруг встал, остановился и посмотрел во двор, через окошко избы. Туда же смотрел и Порошок, который даже не шелохнулся. Не Влад это кричал – показалось. Это встал Леший и медленно шел в сторону леса.
Ветер рвал со страшной силой, мотал огромными деревьями, как бельем, улетевшим от перепуганной хозяйки.
Влад с усилием держал дверь, а мы кучкой сгрудились позади него и наблюдали как фигура еще более вытянувшегося старика удалялась вдаль.
– Мстить пошел, – сказал Крапивник, – ой, беда. Огорчение.
– Не завидую, – кивнул Порошок, – если доберется. Страшный во гневе человек, ага. Да какой он сейчас человек – демон лесной. За своих зайчиков порвет любого, хоть Турчилу с его армией.
– Кхм, – прокашлялся Ширяй, – что-то мне это напоминает. Где-то я видел уже подобную ситуацию. Провокация это. Я бы поплотнее двери закрыл.
– Чего? – обернулся презрительно Крапивник, – о чем ты говоришь, разбойник с большой дороги?
– Зайцы эти. Приманка. Выманили его специально из дома. Провокация это называется. Спровоцировали на глупый поступок специально.
– Зачем же?
– Ну вот и не знаю. То ли нас из под его защиты вывести, то ли его в ловушку заманить. Совсем как в Крестном отце.
Мне как камнем в голову прилетело после его слов. Не знаю, что там остальные говорили, но я буквально на колени рухнул и не замечал никого и ничего. Искры сыпались из глаз, ушная сера из ушей. По уголкам рта слюна а в голове только одна мысль.
Я это уже слышал. Я это знаю. Мне знакомы эти слова. Крестный отец. Сони. Коппол…
Бах и вылетел в нормальный мир. Все так же гремело вокруг и ощутимо тряслись стены хибары. Только уже лил снаружи дождь и все сгрудились вокруг меня.
– Очухался, – сказал Ширяй и отошел в сторону, – Хорошо. А то твой коллега уже с ума сходит.
Все были здесь. Сгрудились вокруг меня, но уже начали расходиться. Снаружи гром и молнии и темнота кромешная. Крапивник принес горящие свечки и расставил по углам. Чуть лучше, но все равно полутьма.
Я присел на ближайшую лавку около Ширяя и улыбнулся.
– Что-то плохо мне стало. Простите люди добрые.
Ширяй хмыкнул и продолжил рассматривать свои кривые мечи. Влад стоял у двери и выглядывал осторожно наружу. Крапивник грел руки над свечкой, а Порошок засел в углу, так что только глаза светились и на нас пялился.
Во дворе грохнуло и сверкнуло, но он не шелохнулся. Дождь усилился и еще громче заколотил по крыше.
Вода просочилась внутрь и ручейки побежали по деревянному полу, просачиваясь между ног.
– Долго мы здесь, – вдруг прошамкал Порошок и встал, – а все молчим. Пора бы и познакомиться с молодцами. А, Крапивник? Они нас знают, чай наш пьют, а мы не ведаем с кем крышу делим. Меня Порошком кличут, местный я. Живу здесь. С лешим дружу и друзьям его помогаю. Мимо проезжающих пугаю, чтобы не часто возвращались. Это – Крапивник. Повелитель местной флоры и правая рука Лешего.
"Да ладно.." – засмущался Крапивник, но толстяк отмахнулся и уже стоял рядом с Владом. Тот даже в сторону отступил, так быстро Порошок за его спиной оказался.