"вспоротый живот кубанской креолки."

Афанасьев Александр

Тем временем Князь, аккуратно положив кофр, рухнул рядом на колени и начал, тихо ругаясь сквозь зубы, одной рукой расстёгивать стягивающие его ремни. Мигель бросился ему помогать.

– Ну… теперь-то, капитан, торопиться уже точно некуда… - задумчиво протянула Лейт.
– Так, о мешках… пусть ваши матросы сложат из них здесь, на носу, баррикаду… А я, когда они это сделают, устрою, с вашего позволения, нашим дорогим гостям маленький салют… Поприветствую, так сказать…

Она наклонилась к уже открытому кофру. Выпрямилась, сжимая в руке карабин с оптическим прицелом

и, с резким щелчком, вогнала магазин в приемное гнездо другой рукой…

– Пусть только подойдут чуть поближе…

27.02.1898 …там же… (ещё чуть позже)

– Не спи! Дистанция?
– Валькирия, устроившаяся за баррикадой, поудобнее оперлась коленом на один из мешков…

– Тысяча.
– Барт ответил, не отрываясь от окуляров бинокля.
– Кстати, а тебе не кажется, что сокращение поголовья Гомесов на Юкатане… приобретает какой-то очень уж феминистический характер… Сначала Эльфа… Теперь ты… Я начинаю думать…

– Думать вредно, от этого мысли появляются… И идеи заводятся…

– Девять сотен. Может, уже пора?..

– Рано ещё…

– Ну, вообще-то, я слышал, что дальность полёта пули - три километра…

– Где-то так, но я ж тебе не Люба Павличенко…

– Да, ты симпатичнее…

– И моложе…

– Всё относительно… В то время ей было меньше, чем тебе сейчас…

– Хам…

– Восемь сотен. Я знаю…

– Мистер Мак-Дугал… Подскажите, пожалуйста, кто именно из этих подонков - Акула Гомес?.. Они все такие одинаковые…

– Не с тысячи ярдов, сеньора…

– Очень жаль…

– Мда-а-а… До погон и прочих знаков различия местные Гомесы, к сожалению, как-то не додумались…

– Хочешь продать им эту идею?..

– Ты думаешь, купят?..

– Если найти хорошего менеджера по продажам…

– Ага, "представителя канадской оптовой компании"…

– Тогда не надо… Это страшнее, чем все Гомесы, вместе взятые…

– Семь сотен…

Последние слова Барта были заглушены резкими хлопками "Маузера". В ответ с приближающегося корабля слабо донеслись крики и засверкали вспышки выстрелов. Ни одна из посланных в ответ пуль даже не свистнула возле баррикады. Валькирия перезарядила винтовку. Мигель, подобрав с палубы пустой магазин, стал лихорадочно запихивать в неё патроны.

– Четыре - восемь в пользу Гомесов, качки и расстояния!
– голосом спортивного комментатора объявил Барт.
– Шесть сотен!

Следующий магазин, судя по всему, понравился противнику ещё меньше. Вопли стали громче. Ответный огонь, хотя и всё ещё абсолютно безрезультатный, усилился. С "Мулатки" палили даже из дробовиков, и картечные заряды красиво вспенивали воду между сближающимися кораблями.

– Пять - семь!
– продолжил счёт Князь, пока Лейт перезаряжалась.
– Пять с мелочью!

Ещё одиннадцать пуль ушли в полёт одна за другой. Последний патрон в магазине дал осечку. Валькирия с чувством выругалась.

– Пять - шесть!
–

добровольный комментатор стоял уже практически во весь рост.
– Четыре с копейками!

"Маузер" стучал, как метроном. Картечь хлестала по волнам. Несколько пуль из "Винчестеров" пролетели уже достаточно близко. В момент смены магазина их свист было слышно и матросы, которые лежали вплотную к мешкам, судорожно сжимая в руках дробовики, вздрагивали от него.

– Семь - пять в пользу "Девушки с "веслом"!!!
– Барт чуть ли не приплясывал.
– Три с половиной!

Мигель не успевал с перезарядкой и Фридрих, подхватив упавший пустой магазин, к нему присоединился. "Весёлая Мулатка", будто решив оправдать своё название, вдруг зарыскала на курсе. Люди на ней не удержались на ногах. Лейт прорычала сквозь крепко стиснутые зубы что-то нечленораздельное.

– Семь - пять!!! Это был рулевой!!!
– Мак-Дугал дёрнул Князя за пояс и тот с размаху уселся на мешок.
– Блин!!! Почти три!

Ответный огонь прекратился. На приближающемся корабле наконец-то, вставая на ноги после толчка, заметили, как много упавших уже не может подняться. Теперь те, кто ещё мог это сделать, заметались. Они искали, где бы укрыться, но на плоской палубе пакетбота с укрытиями было туго. Самые умные прятались за ранеными и убитыми. "Мулатка" начала плавно сходить с курса, отворачивая влево.

– Восемь - четыре!!! Давай!!! Чуть меньше двух с половиной!

– Гомес - за штурвалом!!!
– почти одновременно с первыми выстрелами прокричал, размахивая подзорной трубой, капитан.

– Сезон!
– Выстрел… Валькирия, передёргивая затвор, хрипло выталкивала из себя слова.
– Охоты!
– Выстрел… - На Гомесов!
– Выстрел… - Объявляю - Выстрел… - Открытым!
– Выстрел… Выстрел… Выстрел… - ЕСТЬ!!!

"Весёлая Мулатка", полускрытая собственным дымом, уходила в открытое море. На её палубе уже никто не рисковал встать на ноги. Даже тот, кто сейчас держался за штурвал, делал это, судя по всему, лёжа.

В тишине, давящей на слух после грохота выстрелов, спокойный голос Лейт (от которого по спине у Мигеля пробежал холодок) прозвучал оглушающе:

– Неплохо постреляли… Ну, вот и всё, капитан. А то вы сразу - "Поднять якорь! Ставить паруса! Разводить пары!"…

27.02.1898 …там же… (вечер)

– Сеньора… это, случайно, не то, чего вы ждете?
– Гонсалес небрежно ткнул рукой в сторону берега.
– Костёр на отмели…

– Сейчас узнаем… - Валькирия достала из рюкзака узкий картонный цилиндр.
– Прикройте глаза, Фридрих…

Отвинтив металлический колпачок на одном из концов цилиндра, она, направив противоположный вверх, с силой дёрнула за шнур, оказавшийся под колпачком. В небо с резким свистом ушла огненная нить, в конце своего полёта распустившись ярко-зелёным пламенем. Буквально через минуту от костра последовал ответ. Только вспышка в этот раз была красной.