Вставай, Россия! Десант из будущего
Шрифт:
Я уныло кивнул. Ну, что ж…
— Еще вопросы к докладчику есть? Нет? Тогда подводим итоги! В общем — результаты удовлетворительные! — в устах Альбертыча это была настоящая похвала. — Нужна ли тебе помощь? В чем-либо испытываешь нужду?
— В принципе — все очень и очень неплохо! — поспешил я успокоить собравшихся. Но, подумав пару секунд, добавил: — Вот только… Испытываю недостаток квалифицированных кадров и свободного капитала.
— Ну, с первым мы ничего поделать не можем… — оглядываясь на соратников, начал
— Будь сейчас петровские времена — я бы отдал тебе в кормление десяток деревушек со всеми сопутствующими душами! — вставил Николай. — Но… увы…
— Значит, не можем! — констатировал Альбертыч. — А вот со второй проблемой… Товарищи великие князья, у каждого из вас есть приличное состояние. Помогите коллеге-вселенцу — поделитесь денюжкой. Естественно, на паях…
Товарищи великие князья синхронно кивнули.
— Вот и ладушки, — тоже кивнул Альбертыч. — На трибуну вызывается второй докладчик.
Николай встал со стула. Он выглядел несколько смущенно — на фоне моих достижений его деяния выглядели достаточно бледно. Поэтому, усмехнувшись, цесаревич попросил высокое собрание быть к нему снисходительным и не выносить очень уж строгий приговор, ибо он до последнего момента не знал с достаточной точностью, что вообще находится в реальном мире, а не в какой-нибудь виртуальной реальности. Но старался, как мог, в меру своих слабых сил и возможностей. И главным своим достижением считает налаживание дружеских отношений между Россией и Германией.
Шенк не преминул отпустить реплику, комментирующую сущность этих отношений:
— Да, дружим мы с ними… телами… — но тут же прикусил язык и даже хлопнул себя ладонью по рту. — Мужики, простите, не хотел скабрезностей, но оно как-то само из меня прет… гусарство это.
— Илюх! Тьфу… Володь, бляха… уймись! — негромко сказал Альбертыч. — Если ты с гормонами справиться не можешь, сходи к врачу, пусть он тебе галаперидол пропишет. Или чем тут сейчас общее возбуждение организма лечат?
— Стрихнином! — уверенно сказал я. — Без шуток! В аптеках продается как успокоительное общего действия.
Шенк крякнул и густо покраснел. Что-то действительно у него с гормонами не то. Но так телом то он у нас самый молодой. Не считая цесаревича.
— Извините, Ваше Императорское Высочество, мы вас прервали, — кивнул стоящему Николаю дед, — продолжайте, пожалуйста!
Тут уж смутился цесаревич.
— Альбертыч! Ты… Вы… это… чего так официально? Высочеством?
— Для тренировки, Олежек, для тренировки! — усмехнулся дед. — А то назовемся при чужих подлинными именами и спалимся нафиг, а назад у нас теперь дороги нет!
— Как нет? — возмутился генерал-адмирал. — Мне что же это теперь всю оставшуюся жизнь в теле алкоголика жить? С больной печенью? И коньяк только нюхать?
— А я тебе, Сережа, ох, прости, твое высочество князь
— Зачем? — вырвалось у Алексея.
А затем, чтобы никто оттуда, — взмах рукой в неопределенном направлении, — ни ребятки из будущего, ни свои же земляки-современники, не смог вытащить нас назад и прервать операцию!
И дед обвел всех сидящих пронзительным взглядом. Эх, все-таки орел он у меня!
— Это есть наш последний и решительный бой… — тихонько пропел князь Павел.
— Да, товарищи, да! Именно последний и решительный! — резко вскинулся Горегляд. — Впрочем, для большинства из нас текущая ситуация — еще один шанс, причем последний, так как люди мы там были уже немолодые, послужить нашей Родине, которая для нас не пустой звук!
— Для нас, кстати, тоже! — подал голос Алексей. Я и Николай согласно кивнули.
— Ну и отлично! Значит, работать будем не за страх, а за совесть! — резюмировал дед. — Тем более, что даже при наличии прибора возвращаться нам всем все равно некуда — наших тел в будущем уже нет. Кроме Горегляда и Романова. Свое я сам… вместе с мнемотранслятором. А ваши… Думаю, что Илья… тьфу… Владимир уже рассказал о налете на клинику иновременного спецназа?
— Мне эту историю Димыч рассказал, так что я в курсе! — кивнул Николай. — Это верно, что мое тело уже тогда?..
— Верно! — подтвердил дед. — Но, поскольку я отправил Илюху сюда сразу после взрыва, еще одной подробности мой друг не узнал. Буквально через полчаса после бесславного окончания атаки, когда наши спецы из ГРУ только начали идентификацию уцелевших во время перестрелки и захвата налетчиков и подсчет трофеев, на клинику упал самолет с полными баками топлива…
— Бля-я-я-я-я-я… — выдохнули мы все чуть ли не хором.
— Нда, серьезные ребята против нас работают, — покачал головой Шенк, — жесткие!
— Я словно жопой что-то почуял — взял мнемотранслятор и ходу оттуда. — Пояснил дед. — Едва на три квартала отъехал…
— Ну, братцы, — поднялся из-за стола Николай, — третий тост…
Мы встали и молча выпили.
— Слушай дед, — обратился я к Альбертычу, когда все расселись по местам и закинули в рот что-то из закуски. — Петрович говорил, что этих иновременцев до хрена было. Так как же вы отбились?
— Да слабаки они против нас, Димка, просто слабаки! — махнул рукой дед. — Вот никогда не уничижал противника, но здесь просто факты налицо! Их ведь полтора десятка против нас двоих было…