Встреча, которой не было
Шрифт:
Стрижак усердно работала над книгой для американской подруги, когда раздался звонок в дверь и почти сразу еще один, на этот раз очень длинный. Она выглянула в окно, но даже сверху не было видно, кто стоит за калиткой. Пришлось спускаться и спрашивать через переговорное устройство.
– Это Гуров из следственного комитета, – отозвался мужской голос, – мы уже встречались с вами. Я ненадолго, только задам пару вопросов.
Это был тот самый следователь, который мечтал пригласить на свою дачу популярное трио девушек, исполнявших проникновенные песни о женских желаниях.
На сей
– Вам фамилия Ершов о чем-нибудь говорит?
– Автор «Конька-Горбунка»? – удивилась Настя.
Следователь задумался:
– Не этот, вряд ли. Я о жителе Лесного говорю, Семене Степановиче.
– В Лесном четыре тысячи жителей, – напомнила Анастасия, – и я не могу знать всех. Да и бываю там очень редко. Разве что в магазины выбираюсь. Продавщиц знаю в лицо. Кстати, вы их порасспрашивайте, они наверняка с ним знакомы.
– Поговорили уже: и с ними, и соседями, и с участковым, – никто ничего определенного сказать не может. А человека нет.
– Он имеет какое-то отношение к убийству Руденской?
– Ершов мог что-то видеть. Это тот самый сторож, который охранял съемочную площадку в ночь убийства. А теперь он исчез. Соседи говорят, что видели его редко. Однокомнатную квартирку на окраине поселка приобрел не так давно, но появлялся в ней нечасто – бывал в Лесном наездами. Ни с кем не знакомился, ничем не выделялся, разве что пил меньше других… Да и описать его толком никто не может. Говорят, лет сорока пяти или пятидесяти… Значит, и вы его не знаете? Вот и Максим Божко ничего определенного не сказал: говорит, мужик как мужик. Мы его дополнительно опросить хотели, а он, похоже, уехал. Теперь у них другой сторож – дисциплинированный пенсионер.
– В ту ночь, когда вы увезли задержанных, я возвращалась в свой дом, и мне показалось, что в березовой роще кто-то стоит и наблюдает за мной.
– Описать можете?
– Нет, была ночь, а ближайший фонарь только у меня на участке.
Следователь сосредоточенно помолчал, потом произнес:
– Божко еще показал, что Руденской звонил бывший муж и угрожал. Вы о нем ничего не слышали?
– Слышала только, что он вел не совсем достойный образ жизни.
– Недавно освободился. Год назад или около того. Нигде не работал. Теперь задержан до выяснения всех обстоятельств. Его, кстати, ваш друг привез в отдел полиции.
– Какой друг? – не поняла Анастасия.
– Селезнев, – невозмутимо ответил следователь, – доставил его и сказал: «Разберитесь с этим».
Настя почувствовала, что краснеет, вспомнив, как разыграла сцену с разбросанным по спальне бельем – теперь, очевидно, ее считают любовницей всесильного олигарха.
– Вот, – подытожил следователь, не торопясь покидать дом. Он посмотрел на хозяйку и вздохнул: – Самое непонятное, кто мог отключить видеонаблюдение в доме самого Селезнева. Там ведь весь двор и подходы к нему просматриваются. Если, конечно…
Гуров замолчал и снова уставился на Настю, словно ждал признания именно от нее.
– Если, конечно, это не сделал сам Селезнев или его телохранитель.
Следователь зачем-то потер бровь.
– Вряд ли такое возможно, – без уверенности
Сказав это, Гуров попрощался и ушел. А Настя вернулась к компьютеру.
Только сейчас Настя заметила, что пишет по-русски. Она вышла из-за стола, шагнула к окну и выглянула наружу. Увидела бредущую по дорожке Светлану. Калитка была заперта, и пришлось снова спускаться вниз.
Воронина была расстроена. Она буквально влетела в дом, Настя едва поспевала за ней.
– Что-то случилось? – спросила Стрижак.
– Да ничего, – отмахнулась подруга, – просто Макс оказался женатым. Она к нему сейчас прикатила. Длинная, тощая – не женщина, а палка для селфи… У нас найдется что-нибудь выпить?
– У меня сухой закон, – напомнила Настя.
– Плевать! Пошлю-ка я подальше все эти кинопроекты! Сегодня же… Прямо сейчас уеду в город. На мне все-таки ресторан как-никак.
Она поспешила в свою комнату и очень быстро спустилась вниз – без вещей, держа в руке лишь маленькую сумочку, щедро усыпанную мелкими французскими лилиями из посеребренной кожи.
– Пока-пока, – махнула она ладошкой, – теперь не знаю, когда увидимся.
Вернулась Воронина через четыре часа совершенно счастливая.
– Все нормально, – объявила она, – Макс увидел, как я в машину сажусь, подбежал и попросил отвезти его жену в аэропорт. Она, дескать, приезжала, чтобы он подписал заявление, что не против развода, совершаемого в его отсутствие. Они, оказывается, уже полтора года не живут вместе. Я, естественно, согласилась. Так эта его бывшая жена всю дорогу мне рассказывала, какой он подлец. Изменяет ей и вообще. Она терпела, а как про Руденскую узнала, решила, что не стоит больше терпеть. Ведь и с ней может всякое случиться. Она, оказывается, знала про их отношения… У нее, между прочим, есть реальный человек. Финансовый гений и живет сейчас в Англии. Эта Яна мотается к нему постоянно, а теперь надеется остаться там навсегда. Короче, все как нельзя лучше.
– А ты не думаешь, что Баландин расскажет Максу про то, что между вами случилось?
– Не думаю. Жора мне пообещал молчать. К тому же он удивился, сказал, что ничего не помнит. Думал, что мы просто напились и вырубились. Так что никто ничего не узнает. Да и вообще, эти ребята не болтливые. Кстати, все только и говорят о том, что у тебя роман с Селезневым. Я, конечно, пытаюсь всех убедить в обратном… Но на каждый роток не набросишь, как говорится… А я, оказывается, все поговорки русские знаю. Надо же! Ведь еще совсем недавно все говорили, будто бы у меня акцент…