Встреча с границей
Шрифт:
Березин поднялся из-за стола и поправил на поясе кобуру.
— Сколько раз надо говорить? — резко начал он, строго глядя на дежурного, но потом, покосившись в мою сторону, продолжил мягче:
— Ладно, об этом потом... Конечно, проводите сюда.
Я тоже встал, не зная, что делать с блокнотом — оставить его на столе или спрятать. В то же время я испугался, что Березин сейчас попросит меня выйти и я пропущу ценный для меня разговор офицера Березина с только что задержанным диверсантом. Это было бы очень обидно...
Но Березин не успел ничего сказать. Дверь открылась, и в канцелярию вошел невысокий человек в черном полушубке и валенках. Не взглянув на нас, он поставил в угол тонкую палочку, стянул с головы шапку и только тогда шагнул навстречу офицеру.
Я заметил, что человек приволачивает правую ногу. Глаза у него были колючие, спрятанные под нависшими светлыми бровями. Свалявшиеся под шапкой редкие волосы едва прикрывали широкую лысину. «Неплохая маскировочка — под колхозника», — подумал я.
А Березин... Березин улыбался. Он взял стоявший у стены стул и поставил его возле стола. И сказал, кивнув на меня:
— Наш гость. Знакомьтесь.
— Матвеев, — назвал себя человек.
И когда я тоже представился, он сел на стул, вытянув перед собой негнущуюся ногу. Некоторое время тянулось странное молчание. Березин открыл портсигар и подвинул его ко мне. Я взял папиросу и, недоумевая, закурил.
Матвеев, откинув полу, долго и сильно, словно сердясь, тёр коленку. Потом он запустил руки в карманы и достал кисет и сложенную газету. Самокрутка у него получилась аккуратная. В комнате едко запахло махоркой. Березин сам поднёс ему спичку.
— Вернулись? — наконец спросил он после некоторого молчания.
— Да, утречком, — прохрипел Матвеев, открытым ртом, по-рыбьи, глотая густое облако дыма. — Будь они неладны, эти семинары и совещания. Добро ещё нынче, а к весне-то совсем замучают. Только и шастай в район...
Березин тоже покачал головой, словно осуждая какие-то никчемные совещания. Я же ловил каждое слово, стараясь поскорее понять, кто этот Матвеев и зачем он пришел сюда.
— У вас тут как? — спросил Матвеев, оглядывая стены канцелярии. Горящая махорка просыпалась на пол, и он придавил её валенком.
— Служим, Иван Федорович.
— Это известно.. — Матвеев из-под бровей взглянул на своего собеседника, и мне показалось, что в его хрипловатом голосе прозвучала укоризна и недовольство. Но, видимо, мне это действительно показалось.
— Газеты читаете? — спросил он вяло и равнодушно.
— Зря вы это...
— А ты не обижайся.
Опять потянулось молчание. Березин ногтем царапал стол, а Матвеев, тыкал самокрутку в пепельницу.
— В питомник пройдете? — первым заговорил Березин.
— Нельзя, — словно приказывая, ответил Матвеев. — Не надо собак светом дразнить. — Он провел рукой по губам, стирая горький вкус махорки. — Балуются у тебя ребята с псами,
Березин слушал, опустив голову. А Матвеев, опять с силой потирая колено, говорил:
— С молодой-то, со щенком тоже так нельзя. А то что это? Собака прыгает фуражку снимать. Жарко парню, видите ль. Приучил. Самому руки, небось, не поднять, собаке команду придумал... Срам один...
— Это вы о Харченко? Я ж ему говорил, Иван Фёдорович. Больше такого нет.
— Нет... нет... — ворчливо повторил Матвеев. — А всё же, как у вас?
Он помолчал, ожидая ответа, и снова запустил пальцы в кисет. Уже сворачивая новую самокрутку, спросил как бы невзначай:
— Слышал, задержали двоих...
— Так это не мы, это на соседнем участке.
— Знаю. Но Динка-то ходила...
Это было для меня новостью. Березин за всё время долгого моего разговора с ним ни словом не обмолвился о каком-либо похожем происшествии. Не таясь, я раскрыл блокнот и приготовился записывать.
— Ходила Динка, верно... Ну, вкратце дело таково. Из заключения убежало двое уголовников. Это далеко отсюда, более ста километров. — Березин явно говорил для меня, чувствовалось, что Матвееву такие подробности были ни к чему. — Воспользовались ротозейством охраны, захватили самосвал и исчезли. Известно, что у преступника одна дорога, а у преследователей тысячи. Где искать? Ну, да это всё предыстория, мы этого не знали. Но когда преступники разбили самосвал о придорожный столб, и случилось это уже вблизи от нас, вот тогда включились и мы. Хотя, надо сказать, с опозданием... Выбросили собаку. Взяла она след и повела.
Березин сделал паузу, чтобы прикурить.
— Двадцать пять километров шла... Ну, знаете, когда собака идет по следу, она летит, да еще инструктора за собой тащит... А погода была похуже нынешней. Оттепель тогда затянулась недели на две... В общем, через двадцать пять километров обессилела Динка, упала. Инструктор отлил её талой водицей, отдышалась она и снова пошла. И ещё пятнадцать километров бежала. Тут наши передали погоню соседям. Они и нашли преступников, в кино те спрятались. А инструктор собаку на руках домой принёс. Вот и всё... Мы, как видите, здесь ни при чем...
Березин знакомым мне движением поднял плечи и развёл над столом растопыренные ладони, словно отдавая мне всё сказанное. Я тут же хотел спросить фамилию инструктора, но заметил, что Матвеев тоже хочет что-то спросить. И я уступил. Но Матвеев сказал другое:
— Хороших кровей Динка. Мах у неё широкий. Когда я ещё говорил, помнишь?
— Да что собака! — не выдержал я. — Солдат — вот кто герой! На нём сапоги, обмундирование тяжелое, автомат...
— Пистолет, — снисходительно поправил Матвеев и снова вернулся к своему: — Как Динка-то после этого?.. Витаминов ей бы добавить, глицерофосфат. Молода ещё...