Встреча с пришельцем (сборник)
Шрифт:
— Все так говорят, что это их не касается, — обиженно сказал Ревун. — Но о тех пор как появилась обо мне заметка, все меня называют не иначе, как «Тот, о котором писали в газете». Вроде другого имени у меня нет. На работе, во дворе — везде одно и то же. Даже супругу терроризируют: «Вы жена того, о котором в газете писали?»
— Так вы гордиться должны — пошутил Несмачный. — Не о каждом же пишут.
— Ага, гордиться. Интересно, вот если бы про вас написали фельетон, вы бы гордились?
— Простите, — сказал серьезно Несмачный, — меня, собственно, интересует
— А-а, понятно, — кивнул Ревун. — По поводу вчерашнего? Знаете, я не из пугливых, но, когда ко мне заглянуло это чудовище, чуть не сошел с ума. Хотел в окно выпрыгнуть. Вы думаете, почему я вдруг на первый этаж перебрался? Чтобы в случае чего…
— Расскажите поподробнее, — попросил Несмачный.
— Поподробнее? Пожалуйста. Сижу я, просматриваю бумаги. Вдруг открывается дверь, и заходит он, этот инопланетянин.
— А кто, кроме вас, был еще в комнате?
— Никого. Сижу, значит, листаю бумаги. И вот заходит он. Стал как вкопанный. И сверлит меня глазами. Потом медленно двинулся ко мне, как удав к кролику. Ноги у меня сделались свинцовыми. Пошевелить не могу. И вдруг, когда он был от меня на расстоянии, как вы сейчас, дверь распахнулась, и в комнату влетели дети, пионеры. Кричат: «Дядя, у вас макулатура есть?» — «Есть», — отвечаю каким-то чужим голосом. Еле выдавил из себя. А этот тип постоял, постоял, повернулся и ушел…
— А может, вы ошиблись? Откуда вы знаете, что это был именно тот самый инопланетянин?
— Разве его можно не узнать? В самом лице уже что-то неземное. Будто робот, а не человек. Уверен, вы бы его тоже сразу же узнали…
— Еще бы не узнать! — воскликнула женщина, сидевшая за соседним столом. — Я бы со страху умерла. Это точно!
— Ничего, мы теперь Ревуна не оставляем ни на миг, — сказал усатый коллега.
— Пусть только сунется! — воинственно добавил молодой человек, на протяжении всей этой беседы сосредоточенно подстригавший ногти. В подтверждение своих слов он угрожающе помахал маникюрными ножницами.
Фельетонист местной газеты Андрей Свиридович Зареба встретил Несмачного как старого приятеля.
— Чувствую, — сказал он, — что разговор у нас с вами будет долгим, поэтому, с вашего позволения, я сначала закончу дела с нашей практиканткой, а тогда — весь к вашим услугам.
Практикантка, симпатичная черноглазая девушка, чуть не плакала от обиды.
— Неужели вы меня считаете такой беспомощной, Андрей Свиридович? Неужели я такая бездарность, что большего мне и поручить нельзя?
— Леночка, солнышко мое, — снял очки Зареба, — запомни раз и навсегда: не бывает в журналистике мелких тем. У нас тут недавно был один любитель глобальных проблем, все обвинял нас в мелкотемье. Мол, до каких пор вы будете писать об управдомах и водопроводчиках, продавцах и официантах? Где солидные проблемы? Где масштабность и обобщение? На всех летучках терзал наш отдел за мелкую и беззубую критику. Призывал выходить на уровень главков
Девушка улыбнулась. Кажется, Зареба ее убедил.
— Но я ведь и не требую, чтобы вы поручили мне что-то очень серьезное. Но это вот — примитивно. Ну, топчут люди траву, когда идут к этой дырке в заборе. Ну, директору парка приходится чуть ли не каждый месяц латать эту дырку. Вот если бы люди были сознательными и ходили через ворота, до которых всего полквартала! Ах, ах, ах! Такие проблемы сегодня, по-моему, даже для районного окна сатиры мелкие. А писать об этом в солидной газете… И тем более на полном серьезе проверять факты!..
— Факты, золотце, всегда нужно проверять на полном серьезе, — надел очки Зареба. — Ибо даже ту дырку в заборе можно рассматривать и под другим ракурсом.
— Под каким же, интересно? — прищурила глаза практикантка.
— А под таким, что люди, идя напрямик к автобусу или троллейбусу через дырку в заборе, вместо того чтобы тащиться лишний квартал в обход, экономят каждый раз пятнадцать, а то и двадцать минут. А если умножить эти минуты на количество ходок и на количество людей? Вот и возникает вопрос: не рациональнее ли сделать лишний вход в парк, чем ежемесячно латать несчастную дырку?
— Тогда, извините, Андрей Свиридович, можно глянуть на этот вопрос и с другой точки зрения, — сказала девушка.
— С какой именно?
— Например, мне удобнее, вернее, рациональнее зайти к вам в редакцию через окно, а не в дверь. Это тоже экономия нескольких минут. А если умножить эти минуты на количество моих возможных визитов, то представляете, сколько я смогу сэкономить времени!
— Наконец-то мы с вами пришли к выводу, что у самого, на первый взгляд, мелкого вопроса может быть много интересных аспектов решения. А что касается вашего замечания, то скажу вам так: рациональность без здравого смысла — это уже отклонение, если хотите, абсурд. Журналисту никогда не должно изменять главное — чувство меры…
— Сдаюсь, — сказала практикантка. — Тогда, наверное, вы и то письмо мне дадите, о котором вчера рассказывали?
— Конечно. Кстати, их можно объединить. Простите, Леночка. — Зареба повернулся к Несмачному: — Может, я дам вам газету с фельетоном? Пока вы прочтете его, мы закончим нашу беседу.
— Согласен, — кивнул Несмачный. — Давайте сделаем так.
Он быстро нашел на четвертой странице фельетон «Под маринадом». В нем речь шла о том, что многие рационализаторские предложения об улучшении городского транспорта Ревун маринует в ящике своего письменного стола.