Встреча с силами тьмы
Шрифт:
Прямая дорога проходила деревеньку насквозь и упиралась в густой совершенно нехоженый ельник. В конце узкой улицы висело огромное, багрово-красное вечернее солнце. Оно касалось макушек деревьев нижним сияющим краем.
Глеб недоумённо повёл взглядом вправо и влево. Понял, что не видит асфальтированной шоссейной дороги. Почувствовал, как у него перехватило горло от страха, и хрипло спросил первое, что пришло ему в голову: – А далеко ещё до вашей развилки?
– Почти тридцать вёрст от этого места. – ласково ответил старик.
– Как тридцать? – вскинулся
– Наша милок деревенька-то, наша, вогульская. Сатыговкой она уже лет сто называется. Только лесом, от того поворота ещё ровно двадцать семь километров.
– Я же просил вас высадить меня на развилке. – растерянно вымолвил парень.
– Я тебе говорил, что мы братец приехали, а ты что-то буркнул. Мол, поедешь и дальше со мной.
– И что же мне теперь делать? – чуть не плача выкрикнул Глеб: – Ни палатки, ни спальника у меня с собой нет. Да и еды, нет ни крошки.
– Переспишь у меня, а утром я тебя довезу до самого города. – лениво отмахнулся старик: – Всё равно, мне нужно завтра заехать к своим дальним родичам. Передать им кое-что очень важное.
Внезапно Глеб совсем успокоился и решил про себя: – «Так даже лучше. Приеду домой на день позже. Глядишь, и синяки на лице ещё подживут и не станут так сильно бросаться в глаза. Всё мать будет меньше кричать о моём поведении в культурных местах».
Он стал с интересом рассматривать небольшое селение. Первое, что его поразило, это полное отсутствие людей, животных и птиц. Второе, это странная тишь, висевшая над длинной поляной.
Глеб не слышал ни громкого лая собак, ни дребезжащего блеянья коз, ни густого мычанья коров, вернувшихся с пастбищ домой. Вообще не было того множества звуков, что соответствовали обычную жизнь любой деревеньки. Только ветер легонько шумел в ветках ближайших высоких деревьев.
Парень не заметил даже тонких струй лёгкого дыма, поднимавшихся над кирпичными трубами добротных сельских домов. Всё говорило о том, что в поселении нет вообще никого. От таких удивительных выводов у Глеба даже мороз прошёлся по коже, а волосы на голове слегка шевельнулись.
Словно прочитав его странные мысли, старик пояснил: – У нас в деревне люди на зорьке встают, а на закате уже спать отправляются. Телевизор и радио у нас тут волны не ловит. Так что, вечером делать нам особенно нечего. Вот и ложится народ пораньше в кровать.
– А собаки то где? – со неожиданной злостью съехидничал Глеб: – Тоже спят крепким сном? Не обращают на приезжих внимания?
– Пустобрехов у нас сроду не держат, – отмахнулся старик: – а охотничьи псы привыкли работать молчком. Только громко рычат иногда. А так схватят крупного зверя и держат, пока к ним не подойдёт человек. Меня здесь все собаки знают давно. Вот на меня и брешут. Ну, а ты, так вроде, со мной.
Лошадь сама свернула направо и остановилась возле самой крайней избы. Дом оказался самый обычный, большой, ладно срубленный из толстых лесин, сильно посеревших
Забор перед двором слегка покосился, но, несмотря на выбеленные непогодою плахи, казался достаточно крепким. Ворота были подстать столь прочной ограде, высокие и основательные, словно их изготовили сто лет назад, а может и больше.
Старик бросил вожжи на облучок и ловко спустился с телеги. Двинулся прямо к ограде. Вошёл в запертую на щеколду калитку. Шагнул за ворота и начал там с чем-то возиться. Наверно с неудобным затвором?
Глеб поспешил на помощь пожилому вознице. Вдвоем они навалились на дощатые створки и распахнули их настежь. Ржавые петли заскрипели протяжно, пронзительно и удивительно громко, что лишь подчеркнуло, стоящую кругом тишину.
Не дожидаясь особой команды, лошадь неторопливо тронулась с места. Устремилась во двор и направилась прямо к сараю, стоящему слева. Старик двинулся вслед за кобылой, а гость стал возиться с воротами.
Наконец, парень справился с огромными тяжёлыми створками и задвинул на место ржавый железный засов. Тем временем, старик уже распряг красно-рыжую лошадь. Взял её под уздцы и, что-то негромко бурча, увёл в небольшую конюшню.
Отряхнув ладони от пыли, Глеб повернулся, и увидел, что возле забора стоит большая будка для огромной собаки, сколоченная из толстых досок. Из неё нехотя вышел взъерошенный пёс, сильно похожий на большущего волка. Грозный домашний питомец хмуро посмотрел на позднего гостя.
От неожиданной встречи с таким крупным зверем парень невольно напрягся. Ведь кто его знает, что можно от него ожидать? Потом, увидел ошейник из толстой коричневой кожи. Отметил, что он плотно охватывает шею собаки, и облегчённо вздохнул.
Надёжная сбруя имела стальную цепочку, которая крепилась к толстой металлической проволоке, висевшей на высоте в пару метров. Та в свою очередь, тянулась вдоль большого двора и проходила от стенки сарая до самого дома.
– Какой великан. – уважительно выдохнул Глеб и добавил: – Не иначе, как помесь волка с крупной сибирскою лайкой.
– Свой, Тагай! Свой! – прикрикнул старик на хмурого пса.
Показав огромные белоснежные зубы, кобель лениво зевнул. Не спеша развернулся на месте и, позвякивая толстой цепочкой, молча направился в просторную будку. Немного там повозился, улёгся и скоро затих.
Глеб боязливо направился к стоящей у сарая телеге. Вынул из неё полупустой синий «сидор» и, не мешкая, вернулся к крыльцу. Здесь возле ступеней глубоко вросла в землю широкая массивная лавка, срубленная из толстых осиновых плах. Такая древесина нескоро сгниёт.
Парень поставил рюкзак на плотную землю, утоптанную до каменной твёрдости, и легко опустился на сиденье скамейки. Устраиваясь, немного поёрзал на гладкой доске. С интересом повертел головой.
Прямо за домом располагался большой огород, на первый взгляд, довольно ухоженный. Высоких сорняков не заметно. В дальнем правом углу ровной площадки стояла небольшая деревенская банька, срубленная из толстых стволов.