Встреча с тобой

Понуровская Лина

Это было лето или конец весны. Вечерело. Тётя Марина просит отойти меня, Максима, Серёгу и Диму к белому высокому забору. Всех расположила не по росту, а как кто успел занять место, потому что Юля умела уже стоять на ногах. Я тогда не знал, что делать, потому что все друзья сели на корточки, а я смотрел на кроху и думал, как быть… Она возмущалась, хотела к нам, капризничала, и протянул руки ей. Фисташковые бусинки посмотрели на меня, словно до этого не видели. Но кряхтя, держась за руку дяди Кости, прошла до нашей компании и второй рукой взяла мою ладонь. В свои пять лет, я был выше сверстников, и стало обидно,

что маленькая принцесса в голубом платье смотрит на меня, как на взрослых во все глаза. Пришлось буквально стать коленями на траву и усадить её к себе. Теперь фисташковые очи смотрели прямо на меня. Все глядели в камеру, а мы друг на друга…

На втором снимке, мы с Юлькой обернулись в камеру. Я улыбался до самых ушей, чтоб воздержаться от смеха, потому что ма-аленькая проказница схватила мой нос своими ма-аленькими цепкими пальчиками и засмеялась, посмотрев в камеру. Довольная такая, будто я был для неё самым лучшим другом, с которым можно делать всё что угодно и как угодно!

На третьем снимке, все смеялись с нас двоих, когда я увернулся от второй ручонки и в улыбке смотрел на Юльку, которая-таки достала мой нос и нажала на него пальчиком. Я вспомнил, как она по-детски взвизгнула, смотря мне в глаза…

Блин, офигеть, так давно было!

Я не контролировал свою улыбку и подступивший хохот, что застрял в груди, изучая давние снимки… Юля, кажется, спустилась на первый этаж и быстро вернулась ко мне. Замирая на секунду на месте, она проследила за моим взглядом.

– Какой была врединой, такой и осталась, – хитро сказал я.

– А что я тогда делала? – любопытно спросила маленькая хозяйка.

– Вредничала, совсем как сейчас.

– А что я сейчас делаю?

Господи, почему она такая забавная, когда не понимает, что происходит! Я не выдержал и захихикал от тонких густых русых бровей, сдвинутых к насупленному носику. Они немного блестели рыжеватым оттенком. Удрученно вздыхая, Юля развернулась на носках, и я последний раз взглянул на фотографию, где она нажала на мой нос, своим то-онким маленьким пальчиком. «Интересно, а можно повторить?» – подумал я. Почему-то именно этот момент понравился больше всех. Всегда нравились подобного рода снимки. Можно проследить за пройденным временем. Надо будет подумать.

Щурясь от обилия сияние сантехники, я умылся и прошел на кухню. Она не была похожа ту, где черт ногу сломит. Я замялся, прежде чем, сесть за круглый салатовый стол. Такому беспризорнику, как я здесь не место. В своем одеянии разве что на улице быть у костра. Пододвинув стул со спинкой, я чувствовал, что нахожусь не на кухне, а в кофейне. Тут приятно пахло выпечкой, курицей и вскипел уже чайник. Никого кроме нас с Юлькой не было.

Она по-хозяйски поставила перед моим носом тарелку и вручила ложку.

– Спасибо… а где все? – уточнил я, пробуя бульон.

Корзинка с нарезанным белым хлебом появилась по центру стола, вместе с кружкой чая и тарелкой выпечки. Судя по цвету и форме это хачапури. Юля лопала напротив меня, так культурно, что никакая крошка не подала на стол. А прямо на колени ей! Видимо кушать хотела…

Я не стал ничего говорить и коротко улыбнулся, желая приятного аппетита.

– И тебе… А… уехали… в магазин, – кушая, говорила хозяюшка,

сёрбая чай.

Каждое слово сопровождалось разной мимикой, что можно было прочитать в период пауз. Юле определенно можно быть пантомимам! Без слов всё понятно. Я переспрашивать не стал и наблюдал глазами за ней.

– Хлеб кончился… или сахар… Не помню…

Теперь Юлианна добавила ко всему прочему жестикуляцию свободной руки, и пальчики добавляли эффект, точно вела деловую беседу, а не ела с крошками на себе! С каждой секундой, я поражался, как ей удается на свои проделки не обращать внимания! Мои уголки рта дрогнули в улыбке.

– А, вспомнила…

Сказала таким тоном, словно написала теорему Пифагора с закрытыми глазами, поднимая указательный палец свободной руки вверх, не переставая жевать. Хи-хи… поросёнок! Я не хотел прерывать её. Просто улыбался.

– Сигареты.

– Вечная проблема, – ухмыльнулся я, доедая бульон. – Детишко, ты сейчас вся в крошках будешь.

– В смысле? – переставая двигать челюстями, спросила меня и посмотрела на себя, закатывая глаза. – Ба-алин… – шикнула в ответ.

Я ещё никогда не видел, чтобы придерживали юбку одной рукой, второй пододвигали стул! С трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос… Юля сняла тапочки, взобралась на стул и стряхнула крошки в раковину, спрыгнув на пол прямо в розовые тапочки со знакомой мордочкой. Поправила полы длинного джинсового платья, скидывая с чёрных колготок какие-то ворсинки, возвращая свой стул на место. Моя улыбка не могла сойти с лица от невозмутимых фисташковых глаз на ангельском личике. Юлька упрямо смотрела в свою кружку, отпивая чай. Выглядела такой, будто что-то сделала не то и посмотрела вниз.

Снова послышалось, как скрипнул стул, и невозмутимая хозяюшка достала из-под раковины красный совок и метелку. Тут я и засмеялся!

– Ты сядешь когда-нибудь? Никуда крошки не денутся.

– Мама ругаться будет, и начнет: вся в папу!

– А ты не хочешь быть на папу похожа? – передразнил я, хмурясь как Юлианна.

Максимально свёл брови к переносице, надувая губы. Кажется, на неё юмор не действовал! Вот засранка мелкая… ладно-ладно.

– Хочу. Но не хочу потом пылесосить весь дом, – не меняясь в лице, ответила мне.

Я проглотил очередную шутку, чтобы не обидеть и улыбался одними губами. А то ещё стукнет совком!

– Оо, как всё сложно… – заливался хохотом я.

– Ты не смотри, что наша мама добрая, она, извиняюсь, пистонов таких вставить может, что потом долго будет бухтеть.

Я первый раз слышал, как звучит мой голос. Весело, беззаботно. Совсем другой рядом с Юлианной. Будто наблюдал за собой со стороны и думал, вскинув бровь: «Это я смеюсь?»

– Это ты сейчас бухтишь.

– Я не бухчу.

Настолько весело стало, что снова передразнил хозяюшку, на что та зарычала и судя по взгляду готова была спорить, но я опередил:

– Бухти-ишь… – срываясь на громкий смех, причитал ей. – Ещё как бухтишь.

– Тебе смеш-шно? – точно вскипевший чайник, воскликнула она.

Я ничего не смог ответить, потому что перед глазами всё расплывалось от слёз. До того смешно было, что контролировать голос не мог. От души давно так не смеялся! А вот моя подруга не разделяла со мной веселья, пока не огляделась.