Встреча тиранов (сборник)
Шрифт:
— Нет, не надо, я боюсь, там темно. Пожалуйста, не надо.
Шубин снял аляску, накинул на плечи Эле.
— Коля, — спросил он осторожно, — а ты где живешь?
— Я в общежитии, — сказал милиционер. — Я же после армии. Отсюда не видно… За теми домами. Мне не за кого беспокоиться. Как и вам.
— А почему он загорелся? — спросила Эля.
— Кто-то мог оставить утюг или плитку…
— Оставить и умереть, да?
— Тише!
Над головами родился отдаленный гул.
— Нет, — сказал милиционер. — Это рейсовый. Высоко летит.
— Если никто не заметил, что нет энергии, — сказал Спиридонов, который тоже вышел на крышу, — то пожар заметят. Уже заметили.
— Хорошо бы заметили, но плохо, если поедут тушить, — сказал Шубин.
— Далеко не доедут, — согласился Спиридонов.
Спиридонов был в расстегнутом пиджаке, обширный живот наружу. Галстук съехал набок.
— Сейчас бы выпить, — сказал он. — Твой стакан где остался?
— На втором этаже.
— И бутылка там?
— Там, наверное.
— Ладно, потом схожу.
Между тем Спиридонов оглядывал город. У него плохо поворачивалась голова, и потому он разворачивался всем телом.
— До воинской части далеко? — спросил Спиридонов у милиционера.
— Километров двадцать, — Коля показал в сторону завода.
— Дым должны заметить. Не могут не заметить. А аэродром где?
— Там же, только поближе, — сказал милиционер. — Сейчас самолет пролетал.
— Чего же вы молчали? И куда полетел?
— Наверное, рейсовый, — сказал Шубин. — Он высоко пролетел.
— Не люблю, — сказал Спиридонов, — сидеть и ждать, пока тебя сожрут с дерьмом. Этого не люблю. Как ты думаешь, есть какое-нибудь противоядие?
— Не знаю.
— Я тут допрашивал — есть ли химики? Один нашелся, но никакой версии не дал. Потом смылся куда-то.
— Надо сделать ходули, — сказал милиционер. — Только подлиннее, чтобы голова выше была.
— Хорошая мысль, — сказал Спиридонов. — А потом что?
— Потом уйти.
— Много ты на ходулях в своей жизни ходил?
— Не ходил еще.
— И на скрипке не играл?
— Нет, не играл, а что?
— А то, что всему научиться надо. Выйдешь ты на ходулях на площадь, гробанешься на третьем шаге — и прощай, деревня.
Спиридонов прошел на ту сторону крыши, Шубин присоединился к нему. Оттуда были видны подъездные пути с темными вагонами, трупы на рельсах, далее — погруженные по пояс в желтый туман дома, склады… С той стороны город кончался раньше — можно было разглядеть в темноте щетку леса.
— Я что думаю, — сказал Спиридонов, — у них в гостинице должен быть штаб гражданской обороны. Милиция, случайно не знаешь, где он?
— Нет, не знаю.
Милиционер
— Жаль, — сказал Спиридонов. — Но вернее всего на первом этаже. И какого черта все склады устраивают на первом этаже?
— Потому что города редко затопляет, — сказал Шубин.
— Обыскать бы первый этаж, там наверняка противогазы гниют.
— Если противогазы помогут от этого, — сказал Шубин. — Нет гарантии. Нужны с автономным питанием.
— А мы бы попробовали. Надели бы на Гронского и отправили его. Останется живой, мы все спасены, а погибнет — почетные похороны.
— Жалко, но ваш план не пройдет.
— Вижу, что не пройдет. А может, морду замотать мокрым полотенцем? Я читал где-то.
— И куда пойдете?
— Заведу автобус…
Сзади донесся гулкий звон. Еще удар, еще…
Они кинулись на тот край, к Эле.
— Что это? — спросил Спиридонов.
— Это в церкви, — сказала Эля. — Звонят.
— Зачем? — спросил Спиридонов. — Это еще зачем?
— Набат, — сказал Шубин. — Слышите, как бьют? Часто и одинаково.
— Кто разрешил? — И тут же Спиридонов опомнился, махнул рукой.
— Странно, — сказал Шубин. — Он ведь как-то прошел в церковь?
— Церковь на холме, — сказала Эля. — А он, наверное, в доме живет, возле церкви. Красный дом такой.
— Точно, — согласился милиционер. — Он там живет.
— Зря он колотит, — сказал Спиридонов, — и без него плохо.
— Может, он хочет предупредить, — сказал Шубин. — Или привлечь внимание.
— Не знаю, не знаю, — сказал Спиридонов. — Какой дурак услышит, выскочит из дома и вот ему и конец.
Они замолчали, колокол продолжал бить, словно пытаясь разбудить мертвый город.
— Я бы полжизни сейчас отдала, только бы до дому дойти, — сказала Эля.
— Не швыряйся жизнью, девушка, — сказал Спиридонов. — Еще нарожаешь.
Эля поежилась, но сделала вид, что не расслышала.
Она потянула Шубина за руку — чтобы уйти.
— И точно холодно, — сказал Спиридонов, заметив ее движение.
— Пошли, я совершу сейчас рейд на второй этаж — чтобы бутылка не пропала.
Шел второй час ночи, на шестом этаже холл опустел. Три человека спали сейчас в креслах, поставив рядом вещи, остальные все же разошлись по комнатам.
На четвертом этаже все еще играла музыка. Спиридонов сказал:
— Разогнать их, что ли? Пир во время чумы устроили.
— Не тратьте силы, только нарветесь на скандал, — сказал старик. Он все еще читал Евангелие. — Они хотят заглушить страх. Каждый это делает, как может.