Встреча у Мыса Ветров
Шрифт:
Торри смотрела на него, потеряв дар речи.
— Между прочим, ты не права, говоря, что у тебя ничего нет. У тебя совсем неплохое приданое: положение в обществе, известная фамилия. Мое происхождение, — Джон запнулся, — несколько прозаичнее. Поэтому, уверяю тебя, наше соглашение…
— Я не верю своим ушам, — едва слышно пролепетала она. Джон пожал плечами и холодно взглянул на нее, давая понять, что пора делать выбор. — Когда… я должна принять решение?
— Чем скорее, тем лучше. Мне вовсе не хочется думать, что я проделал всю эту работу, — он указал на заваленный бумагами
— Но… если бы… я не пришла сюда сегодня… — В ее глазах отразилась душевная боль. — Как бы ты поступил?
— Милая Торри, я не сомневался, что ты придешь. Не сегодня, так завтра.
— Я тебя ненавижу, — прошептала она.
— Чувствую, нас с тобой ждут прекрасные времена, — усмехнулся Джон.
Девушка раздраженно нахмурилась.
— И все же, как скоро я должна дать ответ? — спросила она сквозь зубы.
— Сейчас поглядим. — Он заглянул в лежащий перед ним ежедневник. — На карту поставлено слишком многое, и ты должна все хорошенько обдумать. Почему бы тебе не пригласить меня завтра на ужин? Мы сможем обсудить все в деталях.
Торренс прикрыла глаза, чувствуя, как гнев захлестывает ее, но все же сохранила самообладание. Она встала и сухо сказала:
— Хорошо. В половине восьмого тебя устроит?
— Отлично. — Сделав пометку в календаре, он встал и подошел к ней. — И еще. Тебе разумнее расторгнуть помолвку с Пирсом до того, как ты дашь согласие выйти за меня замуж. — Он провел кончиками пальцев по ее шее. — Ты поймешь, что я имею в виду, если вспомнишь о Мысе Ветров… Это поможет тебе принять правильное решение.
— Ты так полагаешь? — спросила Торренс, отодвигаясь. — Я предпочитаю думать о будущем, а не возвращаться к прошлому.
Джон прислонился к столу и задумчиво скрестил руки.
— Расскажи мне о нем.
— О ком?
— О первом мужчине в твоей жизни. Мне кажется, что кроме Пирса был еще кто-то.
— Он умер, — она закусила губу. — И у меня нет ни малейшего желания рассказывать тебе о нем. Это не твое дело.
— Скоро все, что тебя касается, станет моим делом.
— Я… я… Черт! — прошептала она. — Позволь мне уйти.
— Тебя никто не держит. Итак, до завтра.
Джон прошел вперед и распахнул перед ней дверь. Торри стояла, словно пригвожденная к месту, и беспомощно смотрела на него. Загадочное выражение его глаз сменилось знакомой насмешкой. Наконец, взглянув на часы, Джон сказал:
— Боюсь, у меня нет времени. Через десять минут начнется деловая встреча. Извини, но…
Торри шумно вздохнула и прошла мимо него с гордо поднятой головой. Но это не стерло с его губ кривой усмешки.
Следующий вечер был душным и безветренным. Плотные облака, дразнившие обещанием живительного дождя, недвижно висели над заливом.
В двадцать минут восьмого Торри оглядела свою гостиную и убедилась, что все в порядке. Впрочем, это единственное, в чем она была уверена. Квартира сияет чистотой, меню тщательно продумано, да и сама она выглядит как никогда.
На ней было узкое прямое платье цвета слоновой кости с подчеркнутой линией плеч, короткими рукавами и низким треугольным вырезом. Шею украшало колье
Днем Торри побывала в парикмахерской, и ее тщательно уложенные темные волосы шелковистой волной падали на плечи. Она сделала маникюр, и теперь то и дело посматривала на свои руки. Но не безукоризненно отполированные ногти притягивали ее взгляд, а отсутствие кольца, подаренного Пирсом. При мысли о нем сердце ее сжималось от боли.
По пути с работы Торренс купила букет розовых хризантем.
В последнюю минуту до нее дошло, что сегодня уже совершенно неважно, как она будет выглядеть, но она утешала себя тем, что безукоризненный вид придаст ей уверенности. Единственное, о чем она забыла, так это продумать свое поведение.
В глубине души Торри сомневалась, что Джон О’Кинли будет непоколебим в своем решении. Он, в сущности, может получить любую женщину, какую захочет. Стоит ли для этого жениться, и почему именно на ней?
Часы пробили половину восьмого, и тут же раздался звонок в дверь. Торри глубоко вздохнула, пытаясь стереть с лица следы волнения, и пошла открывать.
Пару минут они стояли, молча глядя друг на друга. В серо-голубых глазах Торри поблескивала чуть заметная враждебность. Джон в безупречном темном костюме и белоснежной сорочке выглядел загадочным и суровым. Вдруг девушка заметила, что в одной руке он держит бутылку, а в другой — букет кремовых роз.
— Розы! Шампанское! — пробормотала она. — Как мило. Входи. Из всех мужчин, которых я знаю, ты первый сделал это.
Джон скептически улыбнулся.
— А я думал, что стою последним в длинной очереди.
— Я имела в виду то, что ты принес цветы сам, а не прислал с посыльным, — сказала она, оправдываясь.
— Что ж, я рад, — заметил он. — Годы спустя мы будем вспоминать эту милую подробность.
Торри, стиснув зубы, взяла у него букет и бутылку.
— Располагайся, — натянуто произнесла она, — а я пока займусь цветами.
Когда Торренс вернулась с вазой, Джон стоял посреди комнаты спиной к ней и, сунув руки в карманы, сквозь распахнутое окно смотрел на мерцающие огоньки яхт в заливе. Услышав ее шаги, он обернулся.
— Ты выглядишь сногсшибательно, Торри.
— Спасибо. Хочешь выпить? И можешь снять пиджак.
— Благодарю.
Пока хозяйка отвлеклась на неизбежные хлопоты, гость оглядывал комнату. Торри сама занималась ее дизайном, и, как ни странно, от смешения стилей гостиная только выиграла. Светлые, жемчужно-серые стены гармонировали с дымчатой стеклянной поверхностью обеденного стола, стоявшего в глубокой нише. Две низкие кушетки, покрытые голубыми льняными покрывалами, располагались друг против друга, между ними — столик со стеклянной столешницей, сквозь которую просвечивали розовые и голубые полосы плетеной циновки, застилавшей пол. Розовый цвет повторялся на подушках, разбросанных по кушеткам, и в абажурах светильников. На полке стояли ее любимые безделушки: серебряная фигурка китайского кули, соломенная лошадка, керамическое блюдо, в широкой хрустальной вазе — купленные днем хризантемы.