В том, что капитан его не узнал, было что-то еще более обидное и унизительное. "Что с ним сделать?- лихорадочно думал Самарин, пока их вели к месту работы.- Избить? Убить? Опозорить?" Он представлял
себе и то, и другое, и третье и разом понял, что, какое бы решение он ни принял, он не будет удовлетворен. Он понял, что все случившееся в лагере непоправимо: что никогда не забыть ему унижения, никогда не расстаться с болью. Рана его смертельна. Никакой компенсации быть не может. Но страшнее всего было то, что капитан не узнавал его. "Может, потому что я без очков?" - думал Самарин и несколько раз нарочно сталкивался с ним лицом к лицу. А кончилось это тем, что капитан подскочил к нему с просьбой закурить. Это "закурить" окончательно сломило Самарина. Трудно сказать, какое решение принял бы он, если бы капитан не устроил побег. Самарин все же ударил его, ударил здорово, хотя бил человека впервые в жизни, даже рука онемела. Он еще пнул его и хотел испинать своего врага, но с отчаянием обнаружил, что врага нет. Нет врага. А боль есть. И некому ее вернуть. И жить с ней невозможно...
Их поставили тут же,
у сарая. Дальше они не могли идти. У Самарина опухли обе ноги, он даже не мог стоять. Козлов, сам еле удерживаясь на ногах от головокружения, вытащил его из сарая. И теперь они стояли рядом, точнее, один почти висел на плече другого.
Наступил вечер. Прояснилось небо. Только там, в западной стороне, кто-то, будто из двустволки, выстрелил вплотную по ястребу, и перья веером разлетелись по всему небу, а на самом хребте зари, как окровавленные куски, подсвеченные изнутри ветровым закатом, обрывки облаков...
Поддерживая Самарина, Козлов повернулся к нему лицом и с больной улыбкой сказал:
– Прощаться будем. Может, перед смертью скажешь, за что морду бил?
Самарин взглянул ему в лицо, хотел ответить словами, которые придумал заранее. Эти слова должны были быть словами прощения. Он почти вплотную приблизился к Козлову и вдруг увидел, что у того нет фиксы.
– Боже мой!- вскрикнул Самарин.
Но с боку раздался гром и вошел в них обоих острым голосом смерти. Они дернулись, отшатнулись и упали в разные стороны...