Встречный бой
Шрифт:
Но вот Витьке Сиротину он чем-то пришелся не по вкусу. Как потом объяснял Сиротин-младший, ему показалось странным, что этот субъект носит галстук и воротит нос от нашей ведомственной гостиницы в Сосновске. Понимаете? Витьке эти два факта показались настолько странными, что он начал следить за подозрительным любителем галстуков. Когда парень сообщил мне об этом, то я втихую посмеялся, но слежку одобрил, потому что не хотел обижать юнца.
А что в итоге? А в итоге этот самый подозрительный дядька оказался внедренным агентом и диверсантом, который должен был на обратном пути остановить
И подобных случаев на моей памяти за последние пять лет было как минимум три. И все как на подбор связанные с действием враждебных сил из Новой Москвы. Поэтому ничего удивительного, что в итоге Витьке Сиротину доверили возглавить группу спецназа, которая специализировалась на контрразведывательных мероприятиях. Дали ему в качестве помощников-кураторов пару толковых ветеранов-отставников из «двойки» ФСБ и определили фронт работы.
Поэтому если помножить чуйку и азарт Сиротина-младшего на ум и трезвый расчет капитана Суркова, то рука как-то сама собой тянется к ящику с запасными магазинами к автомату.
– А вы чего здесь забыли, господа мракоборцы? – хитро прищурившись, поинтересовался Сурков, забираясь внутрь штабной машины. – Ваши вроде все на кладбище рванули злыдней каких-то ловить.
– Да вот решили посмотреть: что общего может быть у обычного мента и командира группы спецназа, заточенного для работы со шпиёнами и диверсантами? – так же хитро прищурившись, ответил я вопросом на вопрос.
– Да вот Витек уговорил меня нычку одну проверить, – пожал плечами Сурков. – А поскольку ничего официального на них нет, то решили воспользоваться объявленной тобой «желтой» угрозой, чтобы не заморачиваться с разрешительными бумагами. Сейчас поставим всех раком и по-быстрому проверим, что они там в закромах прячут. Если найдем что-то путное, то мы молодцы и Витек в очередной раз оказался прав, а если нет, то извинимся и свалим.
– А что за подозрения? В чем суть дела? – спросил я.
– Видишь вон ту халупу? – указал Сурков на ту самую трехэтажку, которую посещала Уманская. – Там есть небольшой алкомаркет, торгующий староземельным бухлом. По документам у них все нормально, налоги платят исправно, все акцизы на месте. Вот только есть у них пара видов «конины», которую они продают по заниженным ценам. И Витьку это не нравится. Он считает, что эти злодеи хотят таким образом внедриться в состав поставщиков, которые обеспечивают пайки для офицерского состава наших силовых ведомств, чтобы потом, когда выиграют конкурс на поставку коньяка для новогодних наборов, подсунуть отравленное пойло и тем самым уничтожить наших офицеров.
Сказано это Сурковым было с таким выражением лица, что сразу становилось понятно: эту версию он считает сущим бредом.
– И как ты повелся на эту чушь? – подал свой голос Док. – Для экспертизы, что ли, хотел пару ящиков в личных целях намутить?
– Я коньяк не пью, предпочитаю водку, – отозвался Сурков.
– Вить, ты сейчас серьезно? – спросил я у младшего Сиротина. – Подозрение только на основании того, что они продают коньяк дешевле, чем надо?
– Нет, дядя Женя, тут точно не фальсификат. Я на пробу брал пару бутылок и носил их деду, так он говорит, что «конина» точно французская: мол, она клопами пахнет, и все такое. Я там особо не разобрался, но вы же сами знаете, что деда Шаца хрен проведешь.
– Та ты шо! – опять влез в разговор Док. – Если старик Шац вписался, то я тоже в деле! Может, я сгоняю по-быстрому и куплю себе ящик этого дешевого французского коньяка, а то вы сейчас их накроете, все пойло конфискуете. А, товарищ командир, разрешите метнуться туда-обратно! Готов выступить подставным покупателем!
– Док, помолчи пять минут! – рявкнул я. – Капитан, а на них точно ничего нет? – обратился я к Суркову. – По своим старым связям пробивал?
– Честно говоря, особо не пробивал. Так, спросил о них у знающих людей – сказали, что к сосновскому криминалу они никакого отношения не имеют.
– А со стороны москвичей их не проверяли? – спросил я у Витьки Сиротина.
– Проверяли, но тоже ничего подозрительного не нашли. Магазин записан на местного коммерса, который ни в чем подозрительном отродясь не был замешан. Коммерсант на данный момент находится в деловой поездке в Сосновск, магазином руководит его помощник, он же единственный продавец и сотрудник магазина.
– То есть из подозрительного только то, что магазин продает коньяк хорошего качества по низкой цене. А экспертизу вам провел старый алкоголик, врач, еврей-антисемит Шац? Я правильно все подытожил?
– Все в точку! – улыбнулся Сурков.
– Охренеть. Вам что, нечем заняться?
– Ну а вы, товарищ адмирал, что здесь забыли? – продолжал нагло лыбиться Сурков.
– Сурков, давай колись: что ты тут забыл? – проигнорировал я вопрос капитана. – Ни за что не поверю, что ты повелся на уговоры Витька.
– Я думаю, что этот магазин – «прачечная», в которой отмывают деньги. Уж слишком у них большой оборот при совершенном отсутствии покупателей и одном-единственном работнике, – ответил Сурков.
– Ясно, – хмыкнул я. – Так, Витя, теперь к тебе вопрос. Ты как допер про этот коньяк? Можешь нормально объяснить?
– Могу, – хмуро буркнул Сиротин-младший. – Помните, два месяца назад моя команда брала одного типа – ну, которого брали в машине на улице Агрономов.
– Который оказал сопротивление, после чего его застрелили? – подколол я Витька.
– Ага, – как от зубной боли, скривился Сиротин-младший. – Точно, он самый. Так вот, в его машине тогда нашли пустую бутылку коньяка. А две недели назад я случайно проходил мимо и видел, как в этот самый магазинчик грузчики заносят ящики с точно таким же коньяком. Ну, зашел, хотел купить, а меня послали: типа, нельзя еще, не завели в базу. Ну, я потом еще раз зашел, и меня опять послали. В третий раз заходить не стал: понял, что могу примелькаться. Вот и наплел капитану, что они торгуют из-под полы дешевой «кониной», хотел, чтобы он пробил по своим каналам хозяина магазина. А в целом версия, что это москвичи хотят отравить нашего брата коньяком в подарочных наборах, вполне рабочая.