Встретимся на Багамах!
Шрифт:
Растерявшись, я сделала несколько движений в сторону.
— Тебе тут совсем одиноко, — преодолевая сопротивление воды, Нэнси потянулась ко мне. Я вновь отпрянула.
— Ты не похожа на меня, я свободна от предрассудков, — иронично выкрикнула она вслед, пока я, двигая перед ее носом голыми бедрами, выбиралась по крутой лесенке из джакузи.
В общем, дамочка развлекает себя, как может.
Стив по пятницам приезжает на уик-энд. Мы втроем ужинаем на веранде. Мулатка в переднике блюда подает, перед глазами фонтан с подсветкой журчит, дизайн
— Завтра у моей мамы день рождения.
Нэнси делает вид, что у нее бананы в ушах. Я из приличия киваю.
— Нам нужно ее навестить, — продолжает он и смотрит на Нэнси.
За столом атмосфера траурного митинга, и так до конца ужина.
Утром слышу шум мотора и выглядываю в окно. Нэнси выруливает куда-то одна на своем «форде».
— Ты не составишь мне компанию? — печально просит за завтраком Стив.
— А это удобно? — интересуюсь я, не спрашивая ничего о Нэнси. Ночью, сквозь сон, я слышала их разборку. Мне жаль Стива.
— Да, — кивает он в ответ. — Мама знает о тебе. Она живет в городке, примерно в двадцати милях отсюда. — И, видимо уже уловив мое сочувствие, спешит добавить, чтобы я не передумала: — Она очень меня любит и скучает, когда я долго не навещаю ее.
Мы едем по широкой четырехполосной трассе и сворачиваем на сельскую дорогу, которая ведет вдоль аккуратно рассаженных фруктовых деревьев.
Я представляю себе есенинскую старушку, проплакавшую глаза в ожидании сына. Поэтому элегантная моложавая женщина в платье на бретельках, приветствующая гостей около бассейна, воспринимается мною кем угодно, только не несчастной вдовой, скучающей по единственному сыну.
— Это твоя мама? — удивленно спрашиваю я.
Глаза Стива светятся гордостью за свою маман. Понятно, что Нэнси ревнует его к ней.
— Вы просто настоящая красавица, — едва коснувшись моей щеки, восхищенно шепчет маман и представляет меня гостям как партнера сына по бизнесу.
Прием, или «парти», как говорят американцы, продолжался до позднего вечера.
Таким вниманием я не пользовалась, пожалуй, никогда. Мужчины делали мне многочисленные комплименты, а женщины разглядывали, как восьмое чудо света. Этим людям, живущим так далеко от всех столиц, русских приходилось видеть разве только в кино в ролях противников Джеймса Бонда. От шампанского, которое разносили на подносах предупредительные официанты в белых перчатках, и от всеобщего восхищения мною я на какой-то момент забылась и почувствовала себя счастливой. Кружилась голова, и, отбросив все свои неприятности, я танцевала со Стивом.
— Вы чудесная пара, — обняв меня, проговорила на прощание хозяйка дома и, как мне показалось, укоризненно посмотрела на сына.
Заболтавшись, мы проскочили указатель на главную дорогу и сбились с пути.
— Сейчас разберемся, — пообещал Стив.
Остановив машину на обочине, он полез в бардачок за картой.
Его пальцы нечаянно коснулись моего колена и на мгновенье задержались. Он вопросительно заглянул
Переднее сиденье автомобиля мягко опустилось вниз.
Он набросился на меня с такой страстью, будто ждал этого целую жизнь.
За окнами автомобиля стояла благоухающая апельсиновыми садами американская ночь. Из приемника доносилась мелодия неизменного кантри. Я оправдывала себя только тем, что теперь уж наверняка обрадую своего врача.
— Можете меня поздравить! — сообщил мне довольный врач после очередного осмотра.
— А вы меня! — возмущаясь дурацкой самоуверенностью, возразила я.
— Да-да, нас двоих, — поправился он.
— Троих в некотором роде, — не сдаваясь, уточнила я.
— Конечно, конечно, — согласился врач, уставившись на экран монитора УЗИ. — Вы у меня двадцатая по счету.
«И вовсе не у тебя», — подумала я, но ничего не сказала.
Радовать Нэнси этим выдающимся событием мне почему-то совершенно не хотелось, поэтому я позвонила в Нью-Йорк Стиву.
— Я счастлив. — Его голос в трубке звучал неподдельно искренне.
Я промолчала в ответ.
— За нас, — добавил он.
Я почувствовала, что мне очень недоставало этих слов.
— Что тебе привезти? — поинтересовался Стив. — Может быть, чего-нибудь не хватает?
— Птичьего молока, — грустно ответила я.
— Чьего молока? — по-деловому уточнил он.
— Это шутка.
— Рад, что у тебя хорошее настроение и ты шутишь! Скоро увидимся, — попрощался он.
Я спустилась к завтраку и украдкой посмотрела на Нэнси.
«Хоть бы она не догадалась сама. Женщины всегда очень чутки», — подумала я. Мне почему-то этого не хотелось. Но Нэнси была не в себе, выглядела бледной и отказалась от неизменного апельсинового джуса. Ей принесли воду со льдом. Она сделала два глотка, выронила стакан и потеряла сознание. В доме поднялся переполох. Служанка вызвала врача.
— Ничего страшного, — объяснил приехавший семейный доктор, — обычные женские дела. Она беременна.
После такого неожиданного сообщения я, не сказав никому ни слова, помчалась в аэропорт и первым рейсом вылетела в Москву.
По дороге я представляла себе Влада, то нежно-ласкового, скучающего без моего тела, то раздраженно-грозного, проклинающего меня из-за потерянных по договору со Стивом денег.
Но все оказалось не так. Наш дом в ранний час был пуст.
В офисе в моем кресле сидела длинноногая лягушка. Всплеснув глазами, она проквакала:
— Я партнер Влада по бизнесу. Он, к сожалению, в командировке. Можете все вопросы обсудить со мной.
— А я королева Елизавета. — Моя рука изящно протянулась к собеседнице.