Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

Касаткина Ирина Леонидовна

– Нет, не надо, не пугай меня. С тобой ничего плохого не должно случиться. Но я прошу: если тебя что-то тревожит, делись со мной. Хочу, чтобы ты считала меня своим другом, настоящим другом, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Настя, – спасибо тебе. Ты такой добрый.

За разговором они незаметно добрались до Настиного двора. Туман стал еще гуще, – свет фонаря почти не пробивал его. Они остановились у ее подъезда и постояли некоторое время молча.

Он решает, можно ли меня поцеловать,

вдруг поняла Настя, еще подумает, что я только этого и жду. Надо прощаться. Но как не хочется!

– Я пойду, – нерешительно сказала она, – поздно уже.

– Как нога? Болит? – участливо спросил он.

– Да я как-то притерпелась. Но немного печет.

– Обязательно помажь «Спасателем». У вас есть?

– А что это?

– Мазь такая – сразу боль снимает. И заживет намного быстрее.

– Впервые слышу.

– Давай я в аптеку сбегаю, куплю. Она меня не раз в походах выручала.

– Ой, мне неудобно тебя утруждать.

– Ничего, я быстро.

Он проводил ее до двери и убежал. Дома никого не было. Настя зажгла свет и разулась. Нога выглядела угрожающе: огромный пузырь и краснота вокруг. Она протерла водянку одеколоном и осторожно проколола иголкой. Из отверстия вытекла желтоватая жидкость, и стало легче. Вскоре прибежал Вадим. Настя помазала болячку белой, пахнущей травами мазью, и боль сразу утихла.

– Уже не болит! – изумилась она. – Просто, чудо! Давай, я тебе деньги заплачу, мазь, наверно, дорогая.

– Никаких денег, – отказался Вадим. – Ну, как там рыба?

– Ой, я о ней совсем забыла! – И Настя кинулась в ванну. Рыбина неподвижно стояла на дне. Но едва зажегся свет, она поднялась к поверхности и открыла рот, явно ожидая подачки. Настя опустила в ванну палец, рыбина поплыла к нему, коснулась губами и, недовольно шевеля хвостом, отплыла. Под брюхом у нее висела длинная черная цепочка. Вскоре она оторвалась и медленно опустилась на дно.

– Опять проголодалась. – Настя покрошила хлеба и немного вареного мяса, – все это толстолобик с аппетитом съел.

– Во прожорливый! – Вадим потрясенно смотрел на рыбу. – Наверно, неделю не ел. Надо у него воду поменять, – вон сколько грязи на дне.

Во время этой процедуры в дверь позвонили. Настя пересаживала рыбину в таз, поэтому пошел открывать Вадим. Настя слабо надеялась, что звонит Наташка или, в крайнем случае, ее братец, но за дверью оказались родители. По затянувшемуся молчанию она поняла, что они изумленно разглядывают гостя. Плюхнув толстолоба в таз, Настя выскочила в прихожую.

– Папа, мама, познакомьтесь, это Вадим, Никитин друг, – затараторила она, покраснев до ушей. – Он мне помогает пересаживать толстолоба.

– Куда пересаживать? – поинтересовался отец. – И зачем?

– Он столько съел:

и мяса, и хлеба – ужас сколько! А теперь на дне ванны – ну, сам понимаешь. Вот мы и решили поменять воду.

– Понятно. Что ж, приглашай своего гостя с нами поужинать. Вы, как я понимаю, с вечеринки. Кстати, я вспомнил: этот молодой человек встречал с нами Новый год. А где Наташа с Никитой?

– Мы их потеряли. – Настя покраснела снова. – Я ногу растерла, и Вадим помог мне дойти до дому.

– Чем это ты растерла? И кто тебе разрешил надевать мое новое платье? – сердито спросила мать. – Я за него еще даже не заплатила. Боже, да оно все мокрое!

– Так рыба. Мы же ее пересаживали.

– Нельзя было переодеться? Все платье забрызгала, – теперь стирать придется.

– Извините, мне пора домой, – заторопился Вадим. – До свидания!

– Куда же вы? А поужинать? Да прекрати ты со своим платьем! – сердито прервал жену отец. – Не уходите, оставайтесь.

– Нет, нет, спасибо, мне пора! – И Вадим быстренько ретировался.

– Чего ты к ней прицепилась? Постеснялась бы при молодом человеке! – напустился отец на Галчонка. – Платье пожалела, а дочь позорить не жалко?

– Подумаешь, молодой человек! Рано ей еще кавалеров заводить – пусть сначала школу окончит. Берет без разрешения мои вещи, а ты потакаешь. Если хочешь знать, это платье я взяла у нашей лаборантки, еще сама не мерила. А твоя доченька уже успела его выгваздать.

Не желая больше слушать перебранку родителей, Настя переоделась и пошла в ванную. Толстолоб смирно сидел в тазу, свернувшись калачиком. Вода не покрывала его спину, но он терпел.

– Бедненький! – пожалела его Настя. – Сейчас я тебе свежей водички налью, страдалец ты мой.

Зашедший в ванную отец заметил:

– Все равно ему в этой воде не выжить: она же хлорированная. Давай его почистим и пожарим. Так охота рыбки жареной.

– Только через мой труп! – отрезала Настя. – Интересно, ты сам ему будешь брюхо вспарывать или меня заставишь? Ты погляди: он же смотрит на нас человеческими глазами.

– Спусти воду, и он уснет.

– Нет! Он не уснет, он задохнется.

– Так что, он теперь здесь навсегда поселится? А купаться где?

– Буду его в таз пересаживать. А потом обратно.

– И долго это будет продолжаться? Может, его сразу отправить в реку, коли так?

– Там вода ледяная, а он уже привык к теплой. Может простудиться. У него начнется воспаление легких.

– У рыбы нет легких, у нее жабры. Чему вас в школе учат?

– Ну, воспаление жабр. Или жабер? Нет уж, пусть живет здесь, пока не потеплеет. Нечего было такого живого приносить. А теперь терпите. Через месяц выпущу его в Дон.