Встретимся в морге (Испытание злом)
Шрифт:
— Она скоро приедет, — сказал он. — Не беспокойтесь. И можете не волноваться из-за Керри Сноу. Между ним и Эми никогда не было ничего серьезного. Он всего лишь несколько раз прикатывал из Эл-Эй, чтобы отвести ее в киношку, на танцульки и все в таком же духе. Корабли, разошедшиеся в ночи.
Теперь он рассматривал меня в упор, оценивая степень доверчивости и интереса, которые я испытывал к его дочери. Ситуация становилась невыносимой. Пришлось положить ей конец.
— Заранее прошу прощения, мистер Вулф, но Эми разыскивается по подозрению в убийстве и грабеже.
— По подозрению в убийстве? Вы что, полицейский?
— Полицейский
— Так, значит, вот, что произошло с Фредом, — проговорил он про себя. — Она его убила. Так, что ли? Не могу сказать, что безумно удивлен. — Его лицо напряглось и засияло, словно белый полированный камень. — Я знал, что она плохо кончит. В ней было слишком много дерзости. Она даже меня не раз пугала до смерти.
Он внезапно трусцой побежал к мясному прилавку. В возникшей из-под стойки руке словно меч сверкнул огромный сияющий мясницкий нож.
— Она угрожала мне вот этим! Прямо здесь, в магазине! Своему собственному отцу!
На мгновение Вулф так и застыл. Выглядел он вполне рехнувшимся: этакий карикатурный крестоносец, безуспешно пытающийся взять штурмом неприступное прошлое.
— Мистер Вулф, опустите-ка ваш ножичек. — Сколько на свете людей, столько и послешоковых реакций. Я не хотел становиться свидетелем харакири.
Он выронил нож и на негнущихся ногах засеменил ко мне: на абсолютно белом лице карие глаза полыхали как две коричневые электрические лампочки:
— Вы сказали — грабеж?.. Что же она стащила? Что?
— Пакет денег.
— Такой? — Его руки вывели в воздухе прямоугольник.
— Примерно.
Сделав несколько неверных движений, Вулф нырнул под прилавок. Не зная, что от него можно ожидать, я на всякий случай вынул пистолет из кармана пиджака.
Вулф снова появился из-за прилавка. В руках он держал посылку, завернутую в коричневую оберточную бумагу. Вулф отпихнул ее от себя, словно в пакете была какая-то зараза. — Вы ищете это?
На пакете оказалась желтая почтовая наклейка. Посылка была на имя Эми Майнер, адресованная в «Соседский Рынок Дэнни». Я разорвал веревку и бумагу. Из дырки посыпались пятидесятидолларовые бумажки.
Его руки непроизвольно дернулись к деньгам, но, увидев мой пистолет, мужчина отпрянул и вытер ладони о перед фартука.
— Когда это доставили, мистер Вулф?
— Этим утром. С утренней почтой. Я понятия не имел, что там внутри. Богом клянусь, мистер. Не знал я, что там. Она не имела никакого права посылать это ко мне домой. Я в жизни не конфликтовал с законом.
Снаружи лязгнула дверца машины. Выглянув в окно, я увидел «линкольн», сидящую за рулем Хелен, а также Эми Майнер, спешащую через тротуар. Дверь магазина распахнулась. Звонок бешено рявкнул.
За моей спиной послышалось стрекотание отца:
— Уберите ее отсюда! Она мне вообще не дочь!
Эми застыла в дверях: шея вытянута, локти высоко подняты. Ее внимание было сосредоточено на пистолете, который я держал в руке. Быстро и бесшумно за ее спиной возник Сэм Дрессен. В его ладонях блеснула голубоватая сталь наручников. Он перегнулся через нее, и я услышал, как щелкнули замки «браслетов».
Эми очень громко закричала:
— Это нечестно! Деньги мои! Ворье! Бандюги!
Позже она сказала:
— Я сделала это не из-за денег. Просто подвела итог своей жизни.
Дэниэл Вулф запер магазинчик
Вулф сквозь пронизанный пылью воздух переводил взгляд с одной на другую, а затем сел спиной к ним. Кресло казалось для него слишком большим. В глубоких морщинах, избороздивших его лицо, поблескивали слезы. А вот в глазах его дочери слез не наблюдалось. Она села напротив меня на кушетку. Сэм и Хелен пристроились по бокам. Луч высветил эту троицу, тронув огнем волосы Хелен, украсив куртку Сэма почетной желтой лентой и тускло отсвечивая от наручников на запястьях Эми. Во время монолога ее руки постоянно двигались взад-вперед, пытаясь провернуться в накрепко затянутых «браслетах».
— Мне не оставили выхода, — сказала она. — В конце января меня отыскал Керри. С ним вместе приехал этот самый Арт Лемп. Именно Лемп дал Керри наводку насчет моего местонахождения, и он же придумал план похищения Джейми. Керри сказал, что я должна им помочь, — это будет расплата за все те годы, что он провел в тюрьме. Он не поверил, когда я сказала, что его выдал Фред, который, по-видимому, следил за нами в тот последний уик-энд, который мы провели вдвоем. И навел копов на его квартиру. Керри просто не захотел меня слушать, зато, если бы я отказалась помочь, он бы запросто меня порешил. Что я могла? Вот и согласилась. Они сказали, что приедут в следующую субботу и тогда все обсудят. Лемп так и говорил: «обсудим». Всю неделю я была как в тумане — боялась до смерти; тупо соображала, как бы устроить так, чтобы Фред не унюхал о возвращении Керри. Предстоящее похищение меня не пугало. Мне-то казалось, что это так, психопатическая мечта, что дальше слов дело не пойдет. Хотя, когда я впервые увидела Керри Сноу, поняла сразу, что с ним — хоть на трон, хоть на плаху. Не чувство вины заставило меня согласиться помогать им. Я чувствовала себя так, будто воспоминания окружили меня со всех сторон, будто все, что было между мною и Керри тогда, в сорок пятом, вернулось, и мне предоставлен шанс пережить нашу любовь еще раз. Как в первый раз...
В ту субботу я напоила Фреда. Это была его первая выпивка за два года, но реакция на алкоголь не менялась с течением времени. Так вот: после ужина он до такой степени насосался из той бутылки, которую я купила, что перестал соображать, на каком свете находится и что происходит. Тогда я села в «линкольн» и поехала на встречу с Лемпом и Сноу. Они назначили «обсуждение» на десять часов вечера. У меня и в мыслях не было убивать Керри. Я ничего такого не планировала. Просто чувствовала себя в кольце, обложенной со всех сторон. Все получилось чисто автоматически, когда я увидела их обоих на дороге: двоих маленьких мужчин в свете фар «линкольна». Лемп заметил надвигающуюся машину; он успел отпрыгнуть в сторону и откатиться под их автомобиль. А вот Керри... Я почувствовала удар, двойной удар. Мне уже было все равно. Я так его любила... а он... разлюбил меня.