Встретимся в полночь
Шрифт:
Джулия содрогнулась и отвернулась от этой драматической сцены.
– Боюсь, что эта картина мне не нравится.
Рафаэль еще немного задержал напряженный взгляд на полотне. Он уже видел эту картину раньше, в Италии. Он был тогда молод, и трагедия, на ней изображенная, произвела на него сильное впечатление. Теперь – нет.
Он сказал резко:
– Пойдемте дальше.
И положил руку ей на талию. Рафаэль почувствовал, как напряглась ее спина под его ладонью. Но Джулия не оттолкнула его. Он подвел ее к следующей картине и остановился.
– А вот эту я очень люблю.
Это
– Да, – тихо сказала Джулия. – Просто… дух захватывает. Она явно разрывалась между высокой оценкой картины и собственным смущением. Наконец последнее одержало верх, и Джулия отошла от картины. Когда она проходила мимо него, Рафаэль ощутил легкий аромат ее духов. Он двинулся следом, точно гончая с острым нюхом, испытывая смутное наслаждение.
– Мисс Броуди, мне кажется, что вы притворщица. Она встрепенулась:
– Почему?
– Притворщица, мадемуазель. Я хочу сказать, что вы – вовсе не то, чем кажетесь. – Он замолчал нарочито вызывающе. – Хотя вы и не очень-то склонны выражать свое мнение, ваше сознание изобилует интригующими реакциями на искусство. Вы вовсе не настолько сдержанны, как стараетесь казаться. Ах, не волнуйтесь. Вряд ли кто-то еще, кроме такого же мошенника, как я, заметит это. Родители учат своих дочерей не выказывать никаких интересов, выходящих за пределы шелковых лент и плетеных кружев, – это я понимаю. Вас, бесспорно, учили, что беседовать на интеллектуальные темы неприлично. Очень жаль, потому что вы, очевидно, можете многое предложить.
– Вы так проницательны? – произнесла она, и в ее тоне прозвучала резкая нотка.
Золотистые глаза вспыхнули. Какое очарование! Джулия продолжала:
– Вы весьма мудры для человека, известного тем, что его интересы не выходят за рамки карт и… – Она помолчала. – Прочих мужских радостей.
– Ничего не могу поделать. – Рафаэль пожал плечами, проскользнув позади нее так близко, что это было почти неприлично. – Я знаю, такое поведение достойно осуждения, но существуют две причины, почему это вне моего контроля. Первая – я сам. Я привык говорить откровенно. Временами это кажется грубым, хотя кое-кто находит, что это бодрит. По крайней мере так они говорят. Как вы думаете, они мне льстят?
Джулия повернула голову и вздрогнула, увидев, как он близко. Рафаэль улыбнулся. Она не отодвинулась, что удивило его.
– Какова вторая причина? – спросила она.
– Вы, конечно. – Он наклонил голову так, что их губы оказались совсем близко. – Вы очень заинтересовали меня.
И это была правда. Она действительно его заинтересовала. Он чувствовал, что от ее близости все его нервные окончания словно зажужжали – необычайно приятное ощущение.
Джулия наконец отступила.
– Вы чересчур смелы. А ваш язык чересчур ловок. Если вы думаете, что я польщена, вы ошибаетесь.
– Я просто говорю честно. И только что сказал вам, к каким осложнениям это приводит, – я имею
Она с трудом удержалась от улыбки.
– Вы действительно неисправимы, не так ли? Теперь я вижу, что слух о том, что вы порядочный повеса, абсолютно справедлив.
– Но ведь вы составите и свое собственное мнение? – с вызовом спросил он.
Джулия некоторое время обдумывала его слова. Взгляд у нее был проницательный, чего он прежде не замечал.
Но если он не ошибается, внутренне она веселится. Как и он сам. Рафаэль вдруг понял, что ему нравится забавлять эту девушку. Он и не думал, что ее общество доставит ему такое удовольствие.
– Ваши признания довольно смешны, мсье виконт. Боюсь, что я еще не решила, нанесли мне оскорбление или нет.
– Уверяю вас, вам сделали самый настоящий комплимент. Я нахожу вас интересной. А мне нравится интересное, мисс Броуди. Только мужчины, которые не уверены в собственных умственных способностях, предпочитают женщин, которые и сами лишены этих способностей. – Он ласково улыбнулся, устремив на нее взгляд с намеком. – Я же уверен в своих способностях.
Джулия подошла к очередному полотну, держась очень прямо. Ей никак не удавалось подавить предательскую улыбку, которая растягивала ее губы. Поразмыслив, она сказала:
– Но по вашему собственному признанию, вы не из тех, кто ведет себя по правилам.
– Верно, мадемуазель. – Он немного помолчал. – Осмелюсь предложить вам некое соглашение между друзьями – я ведь могу предположить, что мы уже друзья, не так ли, мисс Броуди?
Такая дерзость ее несколько ошарашила. Рафаэль слишком торопился, но его захватила эта волнующая игра.
– Н-наверное, – запинаясь сказала она.
И в самом деле, все оказалось очень просто.
– В качестве друга не могу ли я просить вас, чтобы в моем обществе вы несколько сдерживали вашу скромность? Ваши достоинства доставляют мне настоящее наслаждение. – Ему пришлось сделать усилие, чтобы не опустить глаза к ее груди. – И будет несправедливо, если меня лишат возможности наслаждаться вашим пылким и проницательным умом.
Она внимательно смотрела на него, явно удивленная и взволнованная его словами. Рафаэль ощутил это чутьем хищника.
Пора было отступать, пусть его слова укоренятся в ней, но ее взгляд совершенно околдовал его, и он шагнул к ней и коснулся ее подбородка согнутым пальцем.
– Не нужно краснеть. Это красит вас сверх всякой меры.
Джулия нахмурилась. Не глядя ему в глаза, она отступила на шаг.
Он совершил ошибку. Он напугал ее. Вот проклятие! К чему было так торопиться?
Мысли его метались в поисках пути исправления ошибки.
– Мисс Броуди, моя дерзость непростительна. Теперь вы понимаете, что благоразумнее было бы послушаться тех, кто предостерегал вас от меня. – Он чуть отошел и поклонился с официальным видом. – Я прощусь с ее светлостью и больше не стану вам докучать.
Лицо Джулии не смягчилось, однако она сказала:
– Не уходите отсюда в таком подавленном настроении. Давайте… давайте подойдем к моей сестре и маркизу. Они скорее всего ищут нас и будут удивлены, если вы уйдете так неожиданно.
Помолчав, Рафаэль кивнул: