Встретимся в полночь

Нейвин Жаклин

Пока Саймон подавал Джулии бокал пунша, острые глаза Рафаэля не заметили никакой явной нежности в их общении. Потом он увидел, что улыбка у девушки была натянутой и что она сразу же повернулась к сестре, продолжая разговор, и даже не поблагодарила Блейка.

Значит, у этой пары не все в порядке, но все равно ему это не понравилось. Мучительно было стоять в стороне и смотреть, как этот лощеный денди танцует с ней. Как это сказал Стратфорд – смотреть в мясную лавку снаружи, как голодный мальчишка, прижав нос к витрине?

Рафаэль

невольно отступил назад, внезапно ощутив себя не в своей стихии – неуместным в этом зале и вовсе не испытывающим презрения к собравшейся здесь толпе. Ощутил себя человеком, вмешавшимся не в свое дело, вторгшимся в чужие владения. Одним из тех обездоленных, кто, облизываясь, смотрит на то, что ему недоступно.

Он случайно задел кого-то плечом. Когда этот человек обернулся, чтобы посмотреть, кто его толкнул, его узкое лицо побледнело, а крошечные глазки-бусинки расширились от потрясения и страха. Рафаэль сердито смотрел на него, пока тот не ретировался.

Сопливый фат! Презрение мгновенно освободило его от чувства дискомфорта. Что за мысль! Он ничуть не хуже – а даже и лучше – любого из присутствующих здесь знатных людей. Он не даст себя запугать этим… надутым… напудренным… щеголям. Он с беспечным видом направился к оркестру. Пора уже выйти из тени. Он – виконт де Фонвийе, и кровь у него более голубая, чем у кого бы то ни было здесь. По крайней мере они так полагают.

И он имеет полное право танцевать с Джулией Броуди.

Однако, если он намерен потратить силы на такую попытку, результат должен окупить затраченные усилия.

Когда оркестр заиграл вальс, Джулия удивилась. Матроны, заправляющие всем на вечерах в «Олмаксе», обычно не одобряли этот новомодный танец. Его разрешали, но лишь изредка. Девушка бросила быстрый взгляд на этих дам, собравшихся в своем кружке, откуда они надзирали за происходившим в лорнеты, и взгляд этот сказал ей, что этот танец вызвал у них порицание. Она нахмурилась, сбитая с толку. Тогда как же?..

– Мисс Броуди, могу я пригласить вас на танец?

На мгновение все завертелось у нее перед глазами. Джулия подняла взгляд и – да, это был он.

Рафаэль отставил ногу и изящно поклонился. Глаза его смеялись, и он сказал:

– Ни за что не поверю, что этот танец уже занят.

Конечно же, он вставил в программу этот незапланированный танец, он знал, что его там быть не могло. Довольно неловко Джулия вложила руку в его руку, не обращая внимания на вытаращенные глаза Лоры и на сердитый взгляд Саймона. Рафаэль вывел ее на середину зала и крепко обнял за талию, слишком близко притянув к себе.

Она не возражала. К ее удивлению, он вел ее мастерски, и она следовала за ним, не пропустив ни шага, стараясь при этом отогнать воспоминания о минувшей ночи. Ощущение его руки, запах его мыла вызвали вал эротических воспоминаний. Оба молчали. Джулии казалось, что окружающие тоже чувствуют жар, исходящий от него, и видят чувственное обещание в его глазах –

обещание, которое затягивало ее в свои глубины.

Она вдруг заметила, что на нее обращают внимание, словно всякий, посмотревший на них, мог догадаться, чем они занимались несколько часов назад. Ее обдало жаром, и ей стало не по себе. Неловко оглядевшись, она увидела, что на нее действительно смотрят. Или это игра ее воображения?

– Почему они смотрят на нас? – тихо спросила она у Рафаэля.

Рафаэль окинул взглядом толпу.

– Боже, – пробормотал он. Он сжал ее талию так сильно, что ей стало больно. – Наш танец окончен, – проговорил он сквозь сжатые зубы.

Он отвел ее назад и оставил там, не сказав ни слова. Задыхаясь, смущенная, она смотрела в его удаляющуюся спину, не понимая, что случилось.

Но в ней разгорался страх.

Вспышка смеха привлекла ее внимание, и, оглянувшись, она увидела Люси Гленкоу и двух ее подруг, стоявших неподалеку. Они уставились на нее и негромко обменивались замечаниями, закрывшись веерами. Она поймала на себе их взгляды, девушки наклонили головы, и снова послышалась россыпь презрительных смешков.

Оцепенев, Джулия огляделась. Кажется, все украдкой бросали на нее взгляды. И она услышала какое-то странное жужжание. Она не знала, жужжит ли это у нее в голове или то был свистящий шепот, сопровождаемый музыкой.

Кто-то дернул ее за руку. Рядом с ней стояла Лора, глаза у нее были большие, как блюдца.

– Это… виконт де Фонвийе… они говорят, что он… Джулия похолодела. Теперь она видела перед собой одно-единственное лицо – потрясенное лицо сестры.

Лора сказала запинаясь:

– Они говорят ужасные вещи, что будто бы ты и он… что вы совершили опрометчивый шаг. Боже мой, Джулия, что происходит? Почему они говорят такое?

– Скажи, – деревянным голосом приказала Джулия, – скажи, что они говорят?

– Прошел слух, что вы с ним любовники! Что это вышло наружу и есть доказательства.

Джулией овладело полное бесчувствие.

Подошел Саймон, кипящий от возмущения. Она взглянула на него, увидела его бледное лицо, сжатые челюсти – и все поняла.

Он знает. Все знают.

– Мы уходим, – коротко бросил он, увлекая ее к двери.

– Итак, ты выиграл, – протяжно сказал Стратфорд, подходя к Рафаэлю и глядя, как Саймон уводит Джулию.

Рафаэль резко обернулся:

– Интересно, что ты здесь делаешь?

– Я сопровождаю Лору. Ты ведь помнишь ее, очаровательную блондинку, за которой ты заставил меня ухаживать? Должен сказать, с каждым днем ее общество кажется мне все более восхитительным. Остается только надеяться, что мне повезет с ней так же, как повезло тебе с ее сестрицей. Я оптимист. Ведь у них в жилах течет одна и та же горячая кровь.

Руки Рафаэля сжались в кулаки, горло стиснуло удушливое отвращение к собственной особе. Господи, еще совсем недавно он был точно таким же, как Стратфорд.