Встретимся в следующей жизни
Шрифт:
— Привет, — звучу совсем неуверенно.
— Это я, Маша! Неужели не узнаёшь?
Я мотаю головой и снова смотрю на Риту в поисках поддержки.
— Простите, пожалуйста.
Стыдно! Девушка наверняка обидится. Я совсем не хочу её обижать. Но я её не знаю!
Неужели так будет всегда?
Маша… Имя её мне ничего не говорит. Мы были подругами? Подсознание предательски молчит. Интуиция, измотанная моим постоянным самокопанием, затаилась где-то глубоко. Я не знаю эту девушку! Оставьте меня в покое! Я не хочу никого видеть!
–
Я напрягаюсь, натягиваюсь, как струна. Понимаю, что должна слушать, должна прилагать усилия, чтобы вспомнить. Но как я могу быть уверена, что это не враньё? А вдруг мне пытаются подсадить ложные воспоминания? Может, потому я их и не помню, что этого не было?
Маша рассказывает много и подробно. То ли всё складно придумано, то ли и в самом деле мы были подругами. Звучит правдоподобно. Но как проверить?
Какую реакцию от меня ждут? Я должна вскочить и радостно захлопать в ладоши? Обнять и расцеловать Машу?
Я не хочу. Ничего не хочу! Я не знаю её и не верю ей! Хочу, чтобы она ушла!
— Рита, я очень устала. Может, как-нибудь в другой раз ещё пообщаемся?
— Кира, неужели ты ничего совсем не помнишь? Ну как же так? Мы же два года вместе! — девушка чуть не плачет.
А я и сама сейчас разревусь. От собственной неполноценности и беспомощности, от усталости и беспросветности.
Маша коротко прощается и буквально выскакивает из палаты. Сквозь неплотно прикрытую дверь я слышу её рыдания и спокойный голос Риты, которая пытается ей что-то объяснить.
Здравствуй, новая жизнь. Я — монстр, доводящий людей до слёз и не способный оплакать даже смерть собственной бабушки. Я хочу укрыться от всех людей, спрятаться в какой-то пещере и не попадаться никогда никому на глаза.
Назавтра с утра приходит медсестра и просит идти за ней. Я уже сносно передвигаюсь по отделению. Вообще, физическое состояние, по словам врачей, хорошее. Хотя боли всё ещё беспокоят, особенно когда меняется погода.
Особенно мучает голова. Иногда так болит, что хоть на стену лезь. Говорят, это нормально. Но как так можно жить? Когда это закончится?
Медленно иду за медсестрой. Каждый шаг отдаётся болью, но я к ней привыкла. Она напоминает мне, что я всё-таки существую.
Подходим к двери. Я уже знаю, что это ординаторская. Девушка стучится, заглядывает, спрашивает разрешения войти, открывает пошире и впускает меня вовнутрь. Там сидят врачи, которых я раньше не видела. Что он тут делают?
— Кира, здравствуйте.
Здороваюсь в ответ, даже пытаюсь состроить подобие улыбки.
— Проходите, присаживайтесь. Мы хотим с тобой побеседовать. Расскажешь нам о себе?
Что может рассказать о себе человек, которому по паспорту почти двадцать лет, из которых он помнит меньше двух месяцев?
Я неуверенно начинаю пересказывать то, что прочитала в распечатке.
Рита учила говорить прямо, если не помню или не знаю, что сказать. Молчать не нужно. Я должна произвести хорошее впечатление. Они знают о моей проблеме, знают, что я ничего не помню, но должны сделать заключение, могу ли я вернуться к обычной жизни, или меня следует поместить в специальное учреждение для людей с психическими отклонениями.
Последнее меня пугает до коликов. Правда, Рита заверила меня, что если найдётся человек, готовый взять меня под опеку, то меня отдадут ему, а не в психбольницу.
Но у меня нет опекуна! Из распечатки я знаю, что он был. Но по рассказам, которые я до конца не поняла, он обманул меня, обокрал и исчез.
А что, если и теперь опекун меня обворует? У меня есть, что воровать? Это тоже до конца не понятно. Рита говорила, что от бабушки осталась квартира и какие-то деньги, но пока это мне не принадлежит.
Я внимательно слушаю вопросы и стараюсь по возможности на них отвечать. Если меня признают дееспособной, то я смогу вернуться к нормальной жизни.
Правда? Самой смешно. Как можно вернуться к нормальной жизни, если каждый день отшатываюсь от своего отражения в зеркале, думая, что там какая-то незнакомка?! Если я боюсь своей тени, не говоря уже о людях.
Что такое нормальная жизнь? Где-то спать, ходить в магазины, готовить еду. А ещё учиться, работать, общаться с людьми. Как всё это применимо ко мне? Как это можно реализовать и не сойти с ума от страха? Чем заполнить зияющую пустоту в голове и душе?
Пытаюсь читать по лицам, довольны ли врачи беседой со мной. Меня бьёт мелкая дрожь. Понимаю, что эти люди сейчас решают мою судьбу. И я должна очень постараться им понравиться. Но никак не могу улучшить впечатление о себе.
Я — никчёмное, потерянное для жизни создание. Лучше бы меня не спасли, всем было бы от этого легче. И этим почтенным врачам не пришлось бы сейчас со мной сидеть, и Рите не нужно было каждый день мотаться сюда и нянчиться со мной. Да и я не проживала бы этот жуткий день сурка без малейшей возможности ответить себе на главный вопрос: кто я такая?
Вечером, когда новая подруга приходит проведать меня, я делюсь с ней своими сомнениями. Но на то она и психолог, чтобы не дать мне раскиснуть.
— Не поняла. Кира, откуда депрессивные мысли?
— Я боюсь, очень.
— Знаю. Но давай ты подумаешь и честно ответишь на вопрос: чего ты хочешь в будущем?
— Вспомнить, — я отвечаю мгновенно, потому что это и вправду моё самое заветное желание.
— Это понятно. Но я о другом. Независимо от того, вспомнишь ты или нет, нужно продолжать жить. Находясь в таком состоянии, как сейчас, не помня своей прошлой жизни, попробуй сформулировать, чего бы ты хотела для себя в новой. Учиться? Работать? Где жить? С кем? Чем заниматься?