Вся наша жизнь
Шрифт:
Загорелый постоял, провожая Раф-аль-Мона насупленным взором, потом продолжил свой путь. Правда, теперь он немного изменил направление и шел к сокровищнице, чтобы переговорить с Харлином.
Дворцовый казначей как раз запирал двери хранилища. При этом он несколько раз путался в количестве поворотов колеса, чего раньше с ним никогда не случалось. Расписка, по которой он выдал сегодня драгоценные камни, произвела на Харлина сильное впечатление, в особенности же то, что она была настоящей. Он не мог представить себе, что кто-нибудь в состоянии подделать подобный
– ошарашенно думал Харлин, запирая дверь сокровищницы.
Наконец он справился с замками, и обернувшись, увидел Тиелига верховного жреца Бога Войны. Жрец застыл на последней ступеньке лестницы черно-серой фигурой и, сложа руки, наблюдал за действиями Харлина. Когда его заметили, Тиелиг приветственно кивнул казначею и сделал шаг навстречу:
– Добрый день, Харлин. Да будут Боги милостивы к вам и вашему дому.
– Добрый день, Тиелиг, - сдержанно ответил тот.
– К сожалению, ваше пожелание немного запоздало.
– Боюсь, что так, - согласился жрец.
– По дороге сюда я встретил старика, который волочил в своих дрожащих лапах несколько мешочков с бирками сокровищницы. Но поскольку рядом с ним шагали стражники, я не стал останавливать его. Надеюсь, я не ошибся?
– Нет, - покачал головой Харлин.
– Думаю, не ошиблись. Что привело вас ко мне в этот предзакатный час?
Тиелиг развел руками:
– Тот вопрос, который я уже успел задать. Что же за услуги Ашэдгуну оказал этот старик?
– Не имею ни малейшего представления, - признался Харлин, промакивая лысину скомканным платком.
– Я получил расписку от принца и не имел ни малейших оснований не выплачивать денег.
– Да?
– удивился Тиелиг.
– Странно, мне всегда казалось, что такой финансист, как вы, способен изобрести сотню-другую причин, если не найдет ни одной настоящей. Времена меняются.
– Скорее уж меняюсь я, - пробормотал с ноткой горечи казначей. Проклятье! Хотел бы я знать...
Он замолчал и растерянно уставился на загнутые носки своих туфель.
– Думаю, завтра узнаете, - заметил Тиелиг.
– Завтра Талигхилл приедет в столицу.
– С чего вы взяли?
– Руалнир просил меня приглядывать за принцем и помочь в случае надобности. Он собирался говорить с ним лично, чтобы тот на время отсутствия правителя находился в городе, но наследник не приехал. А почти сразу же после отбытия Руалнира в усадьбу Пресветлых отправился Армахог с письмом к принцу. Думаю, завтра Талигхилла следует ждать во дворце.
– Вы просто поразительно осведомлены, - слабо улыбнулся Харлин. Последние несколько часов вымотали его, в том числе и сумасшедший бег по коридорам.
– Ничего поразительного, - пожал плечами Тиелиг.
– В конце концов, я верховный жрец Ув-Дайгрэйса.
Он развернулся и стал подниматься по лестнице вверх, а Харлин задумался. О том, почему
Так ни к чему и не прийдя, дворцовый казначей отправился наверх вслед за верховным жрецом.
/смещение, неожиданное и яркое - как, впрочем, всегда/
В парке была глубокая ночь, о чем свидетельствовали хоры цикад и одноглазая луна, наблюдавшая за игрой. На веранде зажгли свечи, а на столике рядом с принцем и старэгхом поставили вазочки с фруктами и печеньем. Здесь же отдавали последнее тепло ночному воздуху чашки с чаем некогда горячие.
Последняя атака захлебнулась. Талигхилл вывел резервы и добивал остатки Армахогова воинства.
– Всё, - неожиданно произнес тот, откидываясь в кресле и протягивая руку к остывшему чаю.
– Что?
– не понял сначала Талигхилл.
– Я проиграл, - ответил старэгх, топорща усы и отхлебывая из чашки. Разбит полностью, и армия восстановлению не подлежит. Поздравляю, Пресветлый.
Принц не сдержался и довольно улыбнулся, надеясь, что пляшущие тени скроют его улыбку - слишком уж мальчишечьей она могла показаться.
– Ну что ж...
– он тоже потянулся за чашкой.
– А знаете, в чем ваша ошибка?
– Нет, Пресветлый, не знаю, - покачал головой Армахог. Хотел было что-то добавить, но в последний момент все-таки промолчал.
– Все дело в том, что вы...
– принц запнулся, подбирая слова, - вы дорожите каждым своим воином, печетесь о части, а в результате теряете целое.
Звучит, как плохо заученная фраза , - почему-то подумалось Армахогу. Он развел руками:
– Я поступаю так, как привык поступать в жизни.
Талигхилл недовольно скривился, и на сей раз он не хотел, чтобы тени скрывали его мимику.
– А махтас и есть одно из проявлений жизни, - заметил принц.
– Разве не так?
– Как будет угодно Пресветлому, - поклонился Армахог.
– Уже поздно. Я могу идти?
– Да, разумеется. Если желаете, вам постелят в гостевой, а нет - дадут эскорт до столицы. Но если останетесь, завтра отправимся вместе - я тоже еду в город.
– Вряд ли мне потребуется эскорт, Пресветлый, - старэгх отставил чашку с чаем и поднялся.
– Сомнительно, чтобы кто-нибудь решился напасть на меня, а если такое и произойдет - что же, в мире станет на несколько нечестивых душ меньше. Спокойной ночи.
Принц проводил Армахога недовольным взглядом.
Потом зевнул и потянулся за яблоком. Случайно заметил лист письма, которое привез днем старэгх.
Отец уехал.
Неожиданная тоска сдавила грудь, так что принц поперхнулся и с силой зашвырнул яблоко в темноту. Демоны! что происходит?!
Но он знал, что происходит. Вернее, только догадывался. Догадывался, что это как-то связано с его снами, но думать о происходящим не желал.
Все образуется.
/Ты же знаешь, что это ложь/