Вся плоть - трава
Шрифт:
– Вот кому весело, - заметил Доневен. - Наша малышня сроду так не развлекалась. Почище всякого цирка.
С громкими восторженными воплями промчалась новая стайка мальчишек.
– Может, там еще что новое случилось? - сказал Доневен.
Первые двое ребят уже добежали до толпы у барьера и, дергая взрослых за руки, что-то им громко, взахлеб толковали.
– Похоже на то, - сказал я.
Кое-кто из толпы повернулся и заспешил обратно к Милвилу, сперва скорым шагом, а там и бегом.
Когда
– В чем дело? - крикнул он. - Что стряслось?
– Деньги! - закричали в ответ. - Кто-то нашел деньги!
Теперь уже вся толпа неслась во весь дух во шоссе к городу. Мэй Хаттон на бегу крикнула мне:
– Скорей, Брэд! У тебя в саду деньги!
– Деньги у меня в саду? Еще чего?!
Я мельком глянул на тех четверых из Вашингтона, они стояли за барьером и смотрели вслед толпе. Решили, наверно, что весь Милвил просто спятил. Да и как не решить.
Я ступил с обочины на шоссе и рысцой пустился вдогонку за остальными к городу.
19
Когда я под утро возвратился из чужого мира, оказалось, что этот мир каким-то непонятным колдовством превратил лиловые цветы, которыми заросла сырая низинка позади моего дома, в маленькие кустики. В темноте я провел пальцами по торчащим во все стороны прутикам и нащупал множество набухших почек. А теперь почки лопнули - и распустились не листья, а крохотные банковые билеты по пятьдесят долларов!
Лен Стритер, здешний учитель естественной истории, протянул мне один такой билетик.
– Это просто невозможно! - сказал он.
Ну, еще бы! Конечно же, невозможно! Ни один куст в здравом уме и твердой памяти не отрастит вместо листьев банкноты по пятьдесят долларов и вообще какие бы то ни было денежные купюры.
В саду было не протолкаться - сюда набились все, кто на шоссе препирался с сенатором, и еще куча народу. Чуть ли не весь Милвил сбежался. Толклись вокруг каждого кустика, орали, перекликались в полном восторге. И не диво. Почти никто из наших отродясь не видывал бумажки в пятьдесят долларов, а тут их были тысячи.
– Поглядите-ка повнимательней, - сказал я учителю. - Это и правда настоящие деньги? Вы уверены?
Лен Стритер вытащил из нагрудного кармана маленькую лупу и протянул мне:
– Смотрите сами.
Я посмотрел - спору, нет, очень похоже на билет в пятьдесят долларов, хоть я и сам видел такие только раз в жизни - те тридцать штук, что дал мне в конверте Шервуд. Тогда я их особенно не рассматривал, так, глянул мельком - и все. Но в лупу видно было, что бумага у этих билетиков точь-в-точь как у настоящих денег, и все остальное тоже, не отличить - и номер и серия на месте.
И, разглядывая их в лупу, я понял: они и правда настоящие. Это - как бы поточнее выразиться? - прямое
Я понял, что произошло, и меня взяла горькая досада.
– Очень может быть, - сказал я Стритеру. - С той шайкой все может быть.
– С какой шайкой? Из вашего другого мира?
– Не из моего! - заорал а. - Из вашего! Он такой же ваш, как и мой, он общий для всех людей! Как вдолбить в ваши тупые башки…
Я не договорил. И очень рад, что не договорил.
– Извините, - мягко произнес Лен Стритер. - Я не то хотел сказать.
Тут я увидел Хигги Морриса, он стоял на склоне холма, на полдороге к моему дому, и криком требовал внимания.
– Слушайте все! - взывал он. - Слушайте меня, сограждане!
Толпа начала стихать, а Хигги вопил и вопил, пока, наконец, все не замолчали.
– Перестаньте рвать эти листья, - заявил он тогда. - Не троньте их, как растут, так пускай и растут.
– Черт возьми, Хигги, мы только сорвали парочку, чтоб получше разглядеть. - возразил Чарли Хаттон.
– Так вот, хватит, - сурово отрезал наш мэр. - Каждый сорванный листок - это пятьдесят долларов пропащих. Дайте срок, они подрастут, сколько надо, и сами опадут, останется только подобрать, и каждый листочек будет нам с вами чистая прибыль.
– А ты откуда знаешь? - пронзительно крикнула мамаша Джоунс.
– Да разве вам не ясно? Эти замечательные кусты отращивают для нас деньги. Надо только не мешать им - пускай делают свое дело.
Он обвел взглядом толпу и вдруг заметил меня.
– Верно я говорю? Брэд?
– Боюсь, что так, - сказал я.
Потому что Таппер стащил у меня полторы тысячи, и Цветы взяли те тридцать билетов за образец для листьев. Я и не глядя могу побиться об заклад: на всех этих кустах, на всех листьях-банкнотах повторяются одни и те же тридцать порядковых номеров.
– Интересно знать, - заговорил Чарли Хаттон, - как мы их, по-вашему, станем делить? То есть, понятно, когда они дозреют.
– А я, признаться, об этом еще не подумал, - отозвался мэр. - Наверно, это будет наш общий фонд - и станем выдавать нуждающимся, кому сколько надо.
– Несправедливо! - возразил Чарли. - Эдак одни получат больше, другие меньше. А по-моему, надо разделить всем поровну. Всяк получит свою долю и распорядится ею, как знает.
– Что ж, может, и в этом есть резон, - сказал Хигги. - Но только тут нельзя решать наспех. Вот я сегодня же начну комиссию, она этим займется. У кого есть какие предложения, давайте, мы их обсудим и рассмотрим со всех сторон.
– Уважаемый господин мэр! - тонким голосом выкрикнул Дэниел Виллоуби. - Мне кажется, мы упускаем из виду одно обстоятельство. Что бы мы тут ни говорили, а ведь это не деньги.