«Вся правда о слове «Навсегда»
Шрифт:
друзьям обо всем, я вскоре потеряла их и окончательно закрылась в своем
мире. Знакомые стали находить меня странной и необщительной, и наше
общение постепенно прекратилось. Впрочем, мне не было плохо или больно
от этого. В конце концов, что может быть проще, чем отодвинуть прошлое на
задний план и притвориться, что тебя ничто с ним не связывает? Именно так
я и поступила.
Конечно, люди были милыми со мной, и их лица выражали сочувствие
всякий
папы, но от этого мне не становилось легче. Легче было, когда я оставалась
одна. Последнее я и предпочла, так что и бег, и социальная жизнь стали
частью моего прошлого, от которого я отреклась, и теперь они встречались
мне только во сне.
– Ах, да, - Бетани взглянула на меня поверх очков в тонкой оправе. –
Ты же приступаешь к работе сегодня.
Я стояла в библиотеке, прижимая к себе сумку. Внезапно вспомнился
ноготь, который я сломала сегодня, закрепляя ремень безопасности в
машине. Этим утром я вообще потратила очень много времени на то, чтобы
хорошо выглядеть, но ноготь, судя по всему, решил предать меня. Эта
маленькая проблемка вдруг показалась мне очень значительной, и я решила,
что уж Бетани-то никогда не ломает свои идеальные ногти. Тем временем она
отодвинула свой стул и встала.
– Можешь сесть вон там, - она указала на стулья, стоящие с другой
стороны длинной стойки. Я кивнула и, подойдя туда, выдвинула один из
стульев. – Нет-нет, не красный, - Бетани укоризненно покачала головой. –
Там сидит Аманда. Ты сядешь рядом.
– Спасибо, - я выдвинула другой стул и опустилась на него, поставив
сумку рядом. Входная дверь снова открылась, и вошла Аманда – лучшая
подруга Бетани и председатель студенческого совета. Она была высокой
блондинкой с длинными волосами, которые всегда убирала в аккуратную
косу, свешивающуюся до талии. Эта коса всегда выглядела одинаково, и я
задавалась вопросом – расплетает ли она ее когда-нибудь вообще? И как
можно каждый раз укладывать волосы точно так же, как и за день до этого?
– Здравствуй, Мейси, - прохладно поприветствовала меня она, садясь на
красный стул. У нее была идеальная осанка – плечи расправлены,
подбородок поднят. Может быть, коса помогает, подумала я. – Я и забыла,
что ты сегодня начинаешь.
– Хм, ага, - неуверенно ответила я, и они обе воззарились на меня,
словно я вдруг заговорила на неведомом языке. Я прокашлялась и сказала
почетче, - Да.
Я не нравилась этим девушкам. Не знаю, в чем была причина, но так
уж вышло. Бетани, рыжеволосая
английском и морщила усыпанный веснушками нос всякий раз, когда
бросала взгляд на мои записи. Ее собственный почерк напоминал почерк
Джейсона – каждая буква видна ясно и отчетливо, будто напечатана. Бетани
всегда была тихой, словно застывшей, а вот Аманда была более
общительной. У последней был легкий французский акцент - ее семья жила в
Париже, потому что ее отец, профессор, преподавал в Сорбонне. Но во
многом Аманда с Бетани были похожи – к примеру, я никогда не видела ни
пятна на их блузках, ни зацепки на колготках. Они никогда не использовали
сленг – исключительно классическую речь. Женские вариации Джейсона, в
общем.
– Ну что же, - начала Аманда, убирая за ухо якобы выбившуюся прядь
волос (хотя никакие пряди никогда не выбивались их ее идеальной косы), -
летом здесь, действительно, достаточно спокойно, - она расправила юбку на
коленях. Ее ноги были длинными и совершенно незагорелыми. – Надеюсь,
ты не заскучаешь.
Я не знала, что на это ответить, поэтому просто послала ей легкую
улыбку и отвернулась. Аманда и Бетани начали разговаривать между собой,
понизив голоса. Обсуждали какую-то художественную выставку. Я
посмотрела на часы. 9:05, осталось пять часов пятьдесят пять минут.
Через пару часов я ответила лишь на один вопрос – указала пожилой
леди, где находится дамская комната. Недалеко же я ушла в своей карьере от
собственной роли на маминых вечеринках! Можно подумать, я выгляжу, как
человек, который не может не знать, где находится туалет. Очень приятно.
Потом дело пошло веселее – у кого-то перестал работать ксерокс, еще один
читатель не мог найти в каталоге какую-то информацию. Но стоило этим
людям подойти к стойке и начать озвучивать вопрос, как Бетани или Аманда
немедленно отрывались от того, чем были заняты, и бежали на помощь, не
давая мне и слова вставить. Или же просто говорили: «Я подойду к вам через
секунду», да еще и таким голосом, что всем присутствующим становилось
ясно – я ничем не могу помочь и обращение ко мне будет пустой тратой
времени.
Когда это произошло раз, другой и третий, я подумала, что они, может
быть, просто дают мне время осмотреться. Но потом я все поняла – их
неприязнь ко мне и низкое мнение о моих способностях стали очевидны. По
их мнению, я не подходила этому месту.
В полдень Аманда поставила на стойку таблику: «Обеденный перерыв