Вся правда о слове "Навсегда"
Шрифт:
На самом деле, сейчас я понимала ее, как никогда раньше. Всего несколько недель, проведенных с друзьями, такими, как Кристи и Уэс, изменили меня. Это время помогло мне увидеть мир с другой стороны, я перестала бояться многих вещей. Так что мама была права, эффект здесь был, да еще какой. И уж точно не тот, которого она так боялась.
– Да, я понимаю, - сказала я, желая объяснить это, но мама не дала мне договорить.
– Вот и хорошо, - телефон вновь зазвонил, - я очень рада, что мы поняли друг друга.
С этими словами она встала, взяла черную трубку, лежавшую на столе, отставила чашку
– Гарри, здравствуй. Да-да, я хотела проконсультироваться с тобой по поводу… - ее голос затих в коридоре, оставляя меня наедине со своими мыслями. До мамы мог достучаться любой – им нужно было лишь набрать несколько цифр и нажать на кнопку вызова, и она готова была ответить на любые их вопросы и выслушать любые предложения. Вот бы и для меня было все так просто!
Когда я вышла на улицу, то обнаружила, что на подъезде к гаражу стоит грузовик, в кузов которого погружены стулья, и выехать на своей машине для меня не представляется возможным.
– Я подвезу тебя, - сказала мама, когда я вернулась в дом и сообщила ей об этом, - пойдем.
Когда мы сели в машину и проехали несколько миль, то попали в пробку, и в салоне повисло молчание. На самом деле, оно повисло между нами в ту же самую минуту, как мама завела мотор. В тот момент я этого не заметила, но сейчас тишина давила на меня, и я даже начала сердиться. Мама забирала у меня вещи, которые приходили папе по общей рассылке, мама выбрасывала все, что напоминало о нем, а теперь хотела еще и вычеркнуть из моей жизни друзей. Наверное, она даже не догадывалась о том, как сильно я была расстроена из-за нее, но я все равно не собиралась сдаваться. Хотя бы за друзей я могла побороться!
– Ты не выспалась? – мама бросила на меня взгляд, но я не посмотрела в ее сторону в ответ. С губ уже готовы были сорваться слова «Все в порядке», но я сдержалась. Нет, ничего не в порядке. И будет неплохо, если об этом узнает кто-то еще.
– Нет. Не выспалась. Мне снились кошмары.
– Да? О чем же?
– О папе, - я внимательно следила за ее лицом в зеркале заднего вида, произнося это, но ее глаза были так же направлены на дорогу, пальцы, обхватившие руль, не дрогнули. В животе у меня что-то скрутилось.
– Да, - продолжила я. – Это было пугающе. Он ехал на машине и…
– В твоей комнате, должно быть, было слишком жарко, - заметила мама, чуть повысив голос, - и, возможно, стоило бы убрать с кровати пару подушек. Кошмары часто снятся, когда тебе слишком жарко.
– Это так странно, - я словно не слышала ее, - потому что после его смерти мне много раз снились сны про него, но в последнее время – нет. Это было хуже, чем раньше, потому что в этот раз я не могла спасти его от опасности. Это напугало меня.
Эти три предложения вырвались чересчур быстро, я даже не успела отдать себе отчет в том, хочу ли их сказать вслух по-настоящему, но, как оказалось, хочу. Пожалуй, впервые за все время с папиной смерти я разговаривала с мамой о нем. Она не могла не заметить это. Она не могла не услышать меня в этот раз.
Мама сделала вдох, а я сжала руки, сцепленные в замок на коленях.
– Ну, - сказала она, наконец, - это был всего лишь сон.
И все. Вот такой была ее реакция на то, что я впервые
Все должно быть не так, хотелось закричать мне, но пробка уже разъехалась, и мама спокойно вела машину вперед по улице. Я промолчала.
– Домой доедешь сама? – спросила она, когда я открывала дверь, чтобы выйти наружу. – Или мне тебя забрать?
– Сама.
– Хорошо. Если не удастся созвониться, то просто приезжай в парк Коммонс к шести, хорошо?
Я кивнула, закрывая за собой дверь, и мама отъехала. Пока ее машина не скрылась за поворотом, я смотрела ей вслед и думала о нашем неудавшемся разговоре. Судя по всему, дурной сон продолжался, и этим утром я так и не проснулась, не сумела стряхнуть его с себя. Мама не обернулась, не бросила ни единого взгляда в мою сторону. Конечно, зачем, если все в порядке? Все просто в порядке. Как и всегда.
В библиотеку я вошла ровно в 9:12. Бетани с Амандой синхронно подняли головы, а затем бросили взгляд на часы. Снова посмотрели на меня.
– На Кловердейл была пробка, - пояснила я, пытаясь протиснуться между стеной и стулом Бетани, но она даже не сдвинулась с места. Кто бы сомневался.
– Я ехала по той же дороге, - холодно заявила она, - и там не было никакой пробки.
Я обошла стол вокруг и все-таки села на свое место, включила компьютер. Почему я должна торчать здесь? Я застряла здесь на недели. Недели! Ради чего? Ради обещания, данного Джейсону, который оттолкнул меня в ту же секунду, как понял, что нужен мне? Или из-за мамы, которая все время говорит, что все вот-вот наладится, и при этом даже не хочет попытаться понять, почему мне так душно и тесно в своей собственной жизни? Ну уж нет.
Судя по всему, не я одна была осведомлена о визите Джейсона сегодня днем. Бетани с Амандой были какими-то особенно оживленными, пару раз я слышала что-то, напоминающее хихиканье, что было странно, честно говоря. Но что еще удивительнее, кроме ядовитого замечания о том, что утром никаких пробок не было, я не услышала ни единого язвительного выпада в свою сторону. Таким образом, у меня было больше двух часов, чтобы, перекладывая стопки журналов с полки на полку, подумать о том, как пережить предстоящее. Но, чем сильнее я старалась заставить себя думать о Джейсоне и маме, тем быстрее мои мысли возвращались к ресторану и Уэсу. В тот вечер, когда Джейсон решил, что нам стоит взять перерыв, я думала лишь о том, как все исправить, но теперь я уже не была уверена, что мне этого хотелось.
Закончив с журналами, я взглянула в окно, а затем на часы и безнадежно подумала о том, как тикает время до прибытия мистера «Так-будет-лучше». И в этот момент дверь открылась и что-то произошло. Бетани и Аманда оторвались от своих дел и уставились на входную дверь. До этого они практиковались в разговоре по-французски и сводили меня с ума этими гортанными звуками, но, увидев вошедшего, замолчали. Гадая, почему же они, наконец, заткнулись, тоже подняла голову. У меня в голове уже нарисовалась картинка Джейсона, стоящего перед нами, но… О господи!