Вся Правда
Шрифт:
Один из офицеров садится за руль, а другой открывает заднюю дверь. Дэниелс достает наручники и пытается удержать меня.
Я высвобождаю руки.
— Я не сопротивлялась аресту — в этом нет необходимости.
— Я тот, кто решает, сопротивлялись вы или нет, — рычит он, затем защелкивает наручники на моих запястьях.
Я сглатываю от ощущения, что со мной обращаются как с преступником. Я ненавижу это.
Детектив заталкивает меня внутрь, так что я оказываюсь зажатой между ним и другим офицером.
Резкий
Мы идем минут пятнадцать в удушливой тишине. Они не разговаривают, и я полна решимости сохранить свое право хранить молчание.
Почему отдел так далеко?
Что-то вибрирует рядом со мной, прежде чем офицер рядом поднимает трубку. Он говорит по-русски, и хотя мой язык заржавел, я узнаю слова громко и ясно.
Мы поймали ее.
О, Боже. О, нет.
Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица, чтобы не показать, что знаю, о чем он говорит.
Это, должно быть, Иван Соколов, убийца моей мамы, причина исчезновения Рейны.
Теперь он идет за мной.
Я смотрю в окно и, конечно же, мы выезжаем из цивилизованной зоны и направляемся к шоссе, ведущему в лес.
Черт, черт.
Думать. Мне нужно подумать о том, как из этого выбраться. Что бы сделала мама в таких обстоятельствах?
— Я хочу в туалет, — говорю я скучающим голосом.
— Вы сходите, когда мы приедем в участок, — говорит детектив Дэниелс.
Он тоже в этом замешан. Он должен. Вот почему он был так сосредоточен на моем деле, как паразит. Это было не ради справедливости, а потому, что он работает на Ивана.
— Ну, это срочно. Вы арестовали меня в спешке. — я закатываю глаза. — Я в порядке, если вы хотите, чтобы я обмочила ваше сиденье.
Офицер рядом со мной проклинает меня по-русски.
Ну и пошел ты тоже.
Он постукивает по барьеру, отделяющему нас от водителя, и что-то ему говорит. Они немного обмениваются напряженными словами, и я сохраняю скучающий вид, пытаясь понять, о чем они говорят.
Один из них говорит «нет», а другой, что босс будет недоволен, если со мной что-то случится. Наконец, они решают сделать остановку на заправке. Детектив Дэниелс тот, кто будет сопровождать меня.
— Ведите себя прилично.
Он показывает мне свой пистолет, стоя у входа.
Я захожу внутрь и сопротивляюсь желанию растаять на полу и устроить сумасшедшую вечеринку.
Черт. Они везут меня к русской мафии.
Мой телефон и сумка находятся в гостиничном номере, так что сейчас у меня с собой ничего нет.
Расхаживая, я останавливаюсь возле зеркала. Я виду отколотую часть, которая почти отваливается.
Я без колебаний хватаю ее и прячу в карман джинсовой куртки, когда открываю
Мой единственный выход — избавиться от Дэниелса. Остальные в машине, так что у меня есть минут пять, прежде чем они придут за мной.
Ты дочь Мии Соколовой и внучка Николая Соколова. Ты можешь это сделать.
Снаружи доносится громкий хлопок.
— Вы закончили?
Я в последний раз смотрю на себя в зеркало.
Ты выживаешь, как и твоя мать, как и Рейна.
Ручка поворачивается одновременно с тем, как я открываю дверь.
— Наконец-то, — ворчит он. — Вперед.
Это единственный шанс, который у меня есть. Мои пальцы дрожат над краем осколка, разрезая кожу.
Сейчас или никогда.
Я притворяюсь, что иду перед Дэниелсом, затем резко поворачиваюсь и вонзаю осколок стекла ему в шею, чуть выше ключицы. Его глаза расширяются, и ему требуется секунда, чтобы понять, что произошло.
Когда он отступает, я роюсь в его кармане и выхватываю пластиковый пакет с моим браслетом, а затем надежно прячу его в карман.
Это мое, и он не имел права забирать.
Он протягивает ко мне руку, но я уже ухожу.
Я не сосредотачиваюсь на нем или на глухом ударе, который я слышу, когда он падает на пол. Я не сосредотачиваюсь на сочащейся крови, окружающей его в луже, когда он хрипит.
Единственное, на чем я сосредотачиваюсь, это мой путь к отступлению.
Я бросаюсь мимо него к магазину на заправке. Я воспользуюсь их телефоном и позову на помощь. Тогда я продолжу бежать или прятаться, пока парни в машине не уедут.
Я стою перед магазином, когда сильный удар обрушивается мне на затылок. Мои ноги подводят меня, и я падаю на колени, а затем на бок, зрение становится размытым.
Русские голоса нависают надо мной, то далеко, то близко, то почти так, будто они говорят из колодца. Кто-то пинает меня в ребра. Я хочу закричать, но не могу произнести ни слова.
Вместо этого тьма поглощает меня полостью.
Мне так жаль, мама.
Глава 26
Ашер
Я врываюсь в кабинет Александра, мой гнев вот-вот закипит. Секретарша бежит за мной, говорит, что у него встреча и все такое бла-бла-бла, но я ее не слышу.
Путь сюда был чертовски размытым. Я гнал как сумасшедший и, к счастью, не убил ни себя, ни кого-либо еще.
Я не могу стереть из памяти то, как выглядела Рейна, когда шла с ними. Эта уязвимость, которую она так хорошо скрывает, была видна по легкой дрожи в ее руках и по тому, как она пыталась уйти от меня так быстро, как только могла.