Вся сила в усах
Шрифт:
– Но я не разбираюсь в лампах, - попытался я возразить.
– Дадим вам в помощь Симаниса, он окончил школу торгового ученичества. Еще вопросы есть?
Мне показалось святотатством докучать директору вопросами, и потому я, потный и красный, выскочил в коридор.
Так я очутился за прилавком рядом с Симанисом.
Он был небольшого росточка, черты лица мелкие, волосы пепельного
– Как вы сказали? Извините! Сожалею, нет!
Так продолжалось с неделю. Время от времени прошмыгнет директор, кольнет меня своим острым взглядом и скроется. Постепенно я отработал этакую медлительную, скучающую манеру в обращении с покупателем, как и полагается настоящему продавцу.
– Симанис!
– говорил я.
– У нас есть.., э... покажите товарищу.
Симанис все знал, всегда был в курсе дела, хотя посторонним он казался мальчишкой на побегушках, которого я обучаю.
Как-то директор сказал:
– Ваше обучение закончилось, с завтрашнего дня будете работать один.
Если бы вы знали, как я расстроился. Прощай покойная жизнь! Каждое утро являлся часа за два до работы, чтобы повозиться с лампами. И думать позабыл о своих бумажниках и беллетристике. Накупил кучу книг по радиотехнике. Корпел над схемами приемников.
И добился заметных успехов. Когда явилась квалификационная комиссия, я без труда сдал все нормативы. Директор приказом объявил мне благодарность и назначил старшим продавцом.
Время шло, воспоминание о том летнем поцелуе поблекло, и усы меня стали раздражать. Однажды мы обедали в столовой, и Асаринь сказал:
– Послушай, старина, чего это официантки всполошились, завидев тебя? Так и бегают, так и бегают! Ты, случайно, не общественный инспектор?
– Нет!
– ответил я.
– Сам удивляюсь!
– Наверное, все дело в твоих солидных усах!
– усмехнулся Асаринь. Он даже не понял, что этой фразой раскрыл мне причину моей неожиданной карьеры.
С тех пор в меня вселился дух сомнения.
"Ты ничтожество!
– нашептывал он.
–
Хи, хи, хи!"
Казалось, даже бумажники смеются надо мной. Надо было что-то предпринять, пока не воспрянул комплекс неполноценности. Чаша терпения моего переполнилась. Я точил бритву, в душе злорадствуя. Что ж, бросим вызов судьбе!
Смерть усам!
На следующий день я предстал перед директором.
Ипол превратил меня в шута горохового: ему, видите ли, захотелось поставить за прилавок респектабельного, солидной наружности продавца с усами. Посмотрим, какую он сделает мину, увидев невзрачного, ничем не примечательного работника склада!
– Доброе утро!
– бросил я сердито.
– Доброе утро!
– Директор глянул на меня приветливо.
– Я сбрил усы!
– Да? Ну и что же?
– недоуменно произнес Ипол.
"Прикидывается", - подумал я и сказал:
– Опять переведете на склад?
– Это почему? Вы ведь справляетесь с работой!
– Да, но у меня нет больше усов!!!
Директор был явно озадачен.
– При чем тут усы?
– В них вся сила!
– Что?!
– Директор оттолкнулся от стола вместе с креслом.
– Послушайте, вы в своем уме?
– В своем! Только мне показалось...
– Что показалось?
– Ничего. Разрешите идти?
Потный и красный, выскочил я в коридор. У прилавка меня ждали покупатели. Звучали голоса вперемежку с музыкой. Где-то в глубине магазина стучала пишущая машинка. Теперь, казалось, там не игрушечный, а настоящий барабанщик бил тревогу в настоящий барабан.
Произошло что-то невероятное. Впервые в жизни я отважился так резко разговаривать с начальством, притом не из-за бумажника - тут бы мое поведение еще можно было оправдать. Я сам превратился в бумажник.
Усы были моей монограммой, и казалось, в них-то и кроется моя сила. Теперь же без усов мне, словно парашютисту, пришлось совершить прыжок без парашюта.
Однако я приземлился, ничего.