Вся Стальная Крыса. Том 2

Гаррисон Гарри

— Где Боливар ди Гриз? — спросил главный самым злобным и подозрительным тоном. Остальные, наверное, не обладали правом говорить.

— С кем имею честь?

— Инспектор Муавули. Где он? — Полицейский огляделся. — Все обыскать!

— Вы о ком? О Боливаре? Он в тюрьме. Его на моих глазах увезли ваши приятели.

— Он не в тюрьме. Сбежал.

— Приятно слышать! Выпить не желаете?

Очевидно, такого штампа, как “на службе не положено”, феторрская полиция не знала. Не сводя с меня глаз, инспектор Муавули налил полный стакан и осушил

единым духом. Его присные вернулись в гостиную с пустыми руками и при виде выпученных глаз и залезших на лоб бровей патрона неодобрительно захмыкали.

— Пределы города не покидать! — приказал он и удалился.

— Какая прелесть! — сказала Анжелина, заперев входную дверь на два замка, цепочку и подставив под дверную ручку стул.

Боливар залез на балкон и прижал палец к губам. После чего обыскал номер индикатором и вернулся к нам с пригоршней “жучков”. Их замаскировали под монеты, туалетное мыло и крючки для картин, а один даже под таракана. Боливар сбросил их с балкона и налил себе бокал красного вина.

— Боливар, ты поступаешь в цирковую труппу, — распорядилась Анжелина.

— Всю жизнь мечтал!

— Не ерничай. Я говорю серьезно.

— Не сомневаюсь. Но вижу небольшую проблему — как добраться до “Колоссео”? Наверняка вся полиция поднята на ноги и мои фотографии розданы филерам. На улицах небезопасно.

— Да, для молодого мужчины. Но молодой женщине бояться нечего, кроме будничных опасностей этой неописуемой планеты. Приготовься к временной смене пола. Заранее сочувствую тому недоноску, который попытается обидеть мою любимую дочурку. Побрей ноги, а я подберу тебе одежду.

Они провозились до первых проблесков зари. Наконец Анжелина удовлетворенно кивнула.

— Что скажешь? — спросила она меня.

— Лучше, чем сейчас, Боливера никогда не выглядела.

Я не кривил душой — Боливар смотрелся на все сто. Изящное телосложение, длинная юбка, плоский живот. Отличный грим и неслишком париковидный парик.

— А теперь поспать несколько часов, — распорядилась Анжелина. — Не вздумай помять платье. И постарайся отработать женскую походку. Вот такую.

Когда он справился с этой задачей, все улеглись спать — устали изрядно.

Я проснулся довольно свежим, но не настолько, чтобы обойтись без бодрящей пилюли. Проглотив ее, я, как всегда по утрам, проверил свой банковский счет. Обещанные четыре миллиона не пришли, зато поступило сообщение: “Неважная работа, Джим. Надо стараться”.

В разгар утра мы вышли из гостиницы. Первыми номер покинули мы с Анжелиной. Я нес компьютер, а она вела Глориану. Боливера выскользнула за дверь, как только получила от нас сигнал, что в коридоре пусто. И осталась у лифта ждать следующей кабины — мы не сомневались, что к нам приставлен “хвост”.

Так оно и оказалось.

Не обращая внимания на слежку, мы поймали такси и велели шоферу везти нас в цирк.

— Животных не вожу.

Шофер подозрительно глянул на Глориану.

— Это не животное, — возразил я, щедро кладя ему на

лапу. — Это наша дочь, зачарованная злой колдуньей. Мы везем ее к доброму волшебнику, он обещал за вознаграждение вернуть ей человеческий облик.

Водила выпучил глаза. Но если он и сомневался в моей правдивости, деньги его убедили. Проверить индикатор “жучков” было нечем, поэтому мы говорили в пути только о пустяках. Лишь в артистической уборной я достал собственный индикатор и обшарил все закоулки.

— Чисто.

Я сложил и спрятал прибор.

— Отлично. Оставим Боливару записку, пусть ждет нас здесь. А потом надо будет подыскать ему уборную. И поговорить с Гаром Гуйлем. Уверена, он с радостью нам поможет.

— Почему?

— Увидишь.

Я узнал этот тон и решил ничего не выпытывать. В нужное время, и ни секундой раньше, я все узнаю.

Когда мы направились к выходу, Глориана негромко взвизгнула, а услышав наш зов, радостно засеменила. И взволнованно хрюкнула, едва мы отворили дверь в уборную Гуйля. Там крепко пахло скотным двором. Или зоопарком. Я уже познакомился с этим запахом, когда стоял за кулисами. Конечно, он был искусственный — чтобы добавить зрелищу реалистичности.

За столом сидел мужчина в смокинге и писал. Когда мы вошли, он даже головы не поднял. Это он Гар Гуйль? Или четверорукий жонглер?

Уродец-жонглер тоже был здесь. Облаченный в килт, он сидел напротив Гуйля и разговаривал по телефону. Я огляделся. Просторное помещение было скудно освещено, но все же удалось рассмотреть клетки и тех, кто в них сидел. Что за твари! Некоторых я видел на сцене, но больше было незнакомых. По своему узилищу расхаживал некто двуглавый и хищный. Встретив мой взгляд, он зашипел и обнажил громадные клыки.

А вот Мистер Скелет — я видел его на афишах — прилег на кушетку вздремнуть. Ростом он вымахал под два метра, но в талии был не толще моей руки.

— Что вам угодно? — прозвучало в сумраке.

Я повернулся и увидел, что Гар Гуйль по-прежнему водит стилом по бумаге.

— Мистер Гуйль, мы бы хотели с вами поговорить.

— О чем?

Только сейчас я обнаружил, что говорит четверорукий.

— Да так, вообще. Поболтать о цирке. Ну, как о погоде.

Я говорил что-то еще в том же духе, пока ходил по комнате с индикатором “жучков” наперевес. Нашел их шесть штук — пять в виде настоящих насекомых и одну монету. Я давил их каблуком, пока индикатор не дал зеленую вспышку.

— Мы о вас много слышали, — вкрадчиво произнесла Анжелина.

— В Специальном Корпусе, — шепотом добавил я.

Он сидел, молчал, не проявлял никаких чувств. И шевельнулся только один раз, когда подошла Глориана и расположилась у его ног. Вдруг она подалась вперед и укусила его за руку.

— Невоспитанная свинка! — рявкнула Анжелина. — Немедленно оставь в покое этого джентльмена!

А джентльмен поглядел вниз и кивнул.

— Видите, она способна отличить плоть от пластмассы. У свинобразов отличное обоняние.