Шрифт:
Часть 9-я
«Вихри враждебные»
8 ноября (26 октября) 1917 года. Полдень. Таврический дворец.
Совместное заседание Политбюро и Президиума Совнаркома.
Присутствуют: Председатель Совнаркома И.В. Сталин, Председатель ВЦИК В.И. Ленин, Нарком Внутренних дел Ф.Э. Дзержинский, Глава НКИД Г.В. Чичерин, Наркомвоенмор М.В. Фрунзе, Нарком промышленности и торговли Л.Б. Красин.
Тамбовцев Александр Васильевич.
На сегодняшнем заседании в Таврическом дворце, под председательством Сталина, подводились итоги событий, произошедших с начала
Произошла практически бескровная передача власти от Временного правительства партии большевиков, во главе которых теперь был не Ленин, а Сталин. Удалось сформировать вполне работоспособное советское правительство, решительно взявшее власть в свои руки и сумевшее пресечь на корню чиновничий саботаж. Под суд загремели те, кто во время войны беззастенчиво наживался на заказах для российской армии и запускал лапу в казну – словом, всех, для кого война стала «матерью родной». Одним из важных наших достижений стал разгром того, что в нашей истории называлось «троцкизмом». «Разжигатели мировой революции», по совместительству работавшие на французскую, британскую и американскую разведки, во время неудавшейся попытки «винного мятежа» полегли под пулеметами Красной Гвардии или были расстреляны по приговорам ревтрибуналов.
И, пожалуй, самое главное, что страну удалось удержать от сползания к гражданской войне. Большая часть офицерского состава, воодушевленная победоносным завершением войны с немцами, сейчас без колебаний осталась служить в русской армии или перешла на службу в вновь сформированную Красную Гвардию. А солдаты, обрадованные окончанием боевых действий, по большей части готовились к демобилизации. Полки и дивизии третьей и четвертой очереди мобилизации расформировывались полностью, вторая очередь переводилась на кадрированный состав, и лишь части первой очереди – армия мирного времени – должна была продолжить свою службу, пребывая в постоянной готовности отразить врага.
Именно туда предстояло перевести тех солдат, унтеров и офицеров, которые не пожелают демобилизоваться и возвратиться к мирной жизни. Одной из причин возникновения Белого движения в нашей истории и было как раз принудительное расформирование Русской армии, вследствие чего появилось много безработных офицеров и генералов. Теперь этого не повторится: решившие остаться на службе пусть останутся.
Приглашенных в Петроград представителей солдатских комитетов армий и корпусов ознакомили с графиком вывода в тыл и расформирования их полков и дивизий. Теперь любой солдат-окопник хорошо знал, что в такой-то день он сдаст представителям комиссии по демобилизации оружие и получит документ о том, что отныне он считается уволенным с действительной военной службы, после чего ему выдадут бесплатный билет на поезд до своего дома и паек на дорогу. Очень и очень многим хотелось попасть домой в числе первых, но солдаты своим крестьянским умом прекрасно понимали, что сразу всех домой с фронта не отпустишь. Железная дорога просто не сможет перевезти такое количество народа. Кроме того, большая часть демобилизованных солдат состояла из мужиков-пахарей, а для них было главным вернуться по домам к началу сева яровых (а до того времени даже в южных губерниях оставалось еще почти четыре месяца времени).
Впрочем, домой рвались не все. Кое-кто остался в армейских переформированных частях штата мирного времени – уже, как сказали бы в наше время, на контрактной службе. В этом случае рядовой и унтер-офицерский состав получал весомое денежное довольствие, продовольственный паек и перспективу дослужиться до офицерских чинов – естественно, если он будет достоин направления в военное училище и производства
По плану реформирования армия она должна была стать профессиональной, хорошо подготовленной и вооруженной. Как говорил Ленин – «лучше меньше, да лучше». Да и не по карману пока Советской России содержать такую большую армию, какая ей досталась в наследство от воюющей царской России.
Но не следовало торопиться перековывать мечи на орала. Закончив войну с Германией, надо было готовиться к отражению новых угроз. Пришло время поставить на место многочисленных самостийников, расплодившихся на окраинах бывшей Российской империи. Объявив себя «независимыми», они наперегонки бросились искать себе богатых спонсоров, для ублажения которых «маленькие, но гордые» готовы были принять любую позу из «Камасутры». И заодно они принялись гнобить местное русское население, изгоняя его из их спешно созданных национальных республик.
Вот все это и собралось сегодня обсуждать руководство молодого Советского государства. Иосиф Виссарионович попросил меня подготовить краткий обзор возможного развития событий, исходя из того, что в нашей истории происходило в послеоктябрьское время.
Прибалтика – это первое, что приходит в голову нашему современнику, когда речь заходит о местном национализме. Но вот именно ее я пока обошел в своем докладе. Во-первых, из Литвы и Курляндии до сих пор продолжался отвод немецких войск, и пока заниматься государственным строительством в этом регионе было явно преждевременно. К тому же народы, населяющие Прибалтику, опыта государственности не имели (за исключением, пожалуй, Литвы) и покорно ложились под тех, кто был в тот момент сильнее. Так было и в ХХ веке, так продолжилось и в веке XXI-м.
Поэтому начал я с Севера, где зашевелились финские националисты, возглавляемые Пером Эвиндом Свинхувудом, который при очевидной поддержке правительства Швеции готовился провозгласить независимость Финляндии. Только в этой истории им уже не поможет ни германский корпус генерала Рюдигера фон дер Гольца, ни егерский батальон, сформированный в Германии из националистически настроенной финской молодежи. По нашей просьбе эти батальоны кайзер решил отправить на Запад – воевать против французов и британцев. Те же, кто отказался ехать на фронт, были интернированы. К тому же генерал Маннергейм сейчас формирует кавалерийскую бригаду для действий на Юге России. Так что национальным героем Финляндии ему, скорее всего, не быть. Ну а насчет Швеции…
– Леонид Борисович, – обратился я к Красину, внимательно слушавшему мое выступление, – не могли бы вы по своим каналам связаться со шведскими финансовыми и промышленными кругами и объяснить им, что поддержка правительством Швеции финских националистов мы можем воспринять негативно? Как и то, что все это позже скажется на развитии торговых отношений между нашими странами. Пусть господа шведы подумают и посчитаю возможные убытки. Считать они умеют – работа у них такая.
Тот кивнул и записал что-то в лежащий перед ним блокнот. А я продолжил:
– Таким образом, без поддержки извне и без наличия серьезной вооруженной силы, с националистически настроенными финнами вполне могут справиться местные товарищи из финской Красной Гвардии. Ну и Балтийский флот, базирующийся в Гельсингфорсе, конечно, поможет. Оружие даст, поможет специалистами…
Я посмотрел на Михаила Васильевича Фрунзе. Тот утвердительно кивнул. Сталин вопросительно взглянул на Ильича. Тот немного поморщился (среди финских социал-демократов у него было немало хороших знакомых) но все же согласился со мной, и сделал движение пальцами, словно раздавил вошь. После этого все поняли, что проблема с «независимостью Финляндии» решится в самое ближайшее время. Причем раз и навсегда.