Вся власть советам!
Шрифт:
Британский линкор, подобно исполинскому утюгу, тяжело вспарывал серые воды Кольского залива. Ради экономии драгоценной нефти, которую не найти на этих диких берегах, британский адмирал, несмотря на вполне вероятный бой, приказал продолжать кормить топки корабля углем. Жирный шлейф черного дыма стелился за британскими кораблями, оповещая всех о том, что в эти дикие края пришла мощь Британской империи, над которой, как известно, никогда не заходит солнце.
Люди, стоящие на мостике «Дредноута», и не подозревали, что именно они и именно сейчас приступят к началу операции,
Русские берега настороженно молчали, никак не реагируя на вторжение пришельцев из Туманного Альбиона. Если бы британские морские офицеры были чуть внимательнее, то в серых предрассветных сумерках они смогли бы разглядеть людей в бело-серых камуфляжных костюмах на острове Торос и такие же камуфлированные русские миноносцы в проливе у Кувшинской Салмы. Русские были злы и решительны. Едва только измученная Россия вышла из войны с Германией, как тут же на их месте появились британцы, Так пусть теперь они пеняют на себя.
Контр-адмирал Кемп, в отличие от прочих членов союзной миссии, оставшихся на «Виндиктиве», находился сейчас на мостике «Дредноута», рядом с сэром Оливером. Лицо благородного сэра как напоминание о встрече с пришельцами из будущего украшал шикарный бланш. Когда на палубу «Глори» с небес посыпались русские головорезы, устрашающе размалеванные, словно индейцы из романов Фенимора Купера, адмирал не сразу выполнил команду, произнесенную на плохом английском: «Лежать, руки за голову», за что, со всей широтой русской души, и был приложен фэйсом об палубу. И никаких извинений — воистину, эти русские — настоящие варвары.
Сейчас Кольский залив выглядел безмятежно мирно, и сэр Томас уже мысленно потирал руки. Над островом Екатерининский повисла серая дымная хмарь, но не было видно никаких признаков, что на якорных стоянках боевые корабли русских спешно разводят пары.
Тут же, возле адмиралов, околачивался некто Сидней Рейли, восходящая звезда британской разведки, следующий в Советскую Россию с особым заданием премьер-министра Ллойда Джорджа. Адмиралу Оливеру было рекомендовано согласовывать все свои действия с этим пронырливым и чрезвычайно неприятным типом, якобы большим специалистом по России.
В лицо британцам дул ледяной ветер Русского Севера. Бронированные громады британских кораблей вспарывали серую вспененную воду, и казалось, ничто уже не может остановить эту железную лавину, ворвавшуюся в Кольский залив.
— Они нас не ждут, — вынес свой вердикт контр-адмирал Кемп, опустив бинокль и повернувшись к своему коллеге сэру Оливеру. — Эта извечная славянская лень и разгильдяйство. Сначала они пошумят, покричат, передерутся между собой, потом успокоятся и снова забудут обо всем до следующего раза. Мы же, британцы, никогда и ничего не забываем.
О том, насколько сэр Томас был неправ в этот момент, он даже не подозревал. Контр-адмирал Иванов уже отдал приказ открыть огонь. А двенадцатидюймовым «чемоданам» с «Чесмы», для того чтобы достичь «Дредноута», нужно было еще около тридцати секунд.
13:25. Кольский залив, Бухта Екатерины, линкор «Чесма».
— Открыть огонь! — скомандовал каперанг Щастный,
Ухо опытного артиллериста услышало бы, что залп собственно не был залпом, а скорее напоминал стаккато пулеметной очереди. Дело было в том, что исследования конца XX века установили, что два артиллерийских снаряда, идущие по траектории параллельно, со скоростью два с половиной Маха, создадут друг другу помехи за счет взаимодействия их ударных волн. Звучит мудрено, но вот кучность и точность в двухорудийных залпах снижается довольно значительно. Вот и ушли снаряды к цели не роем, а цепочкой, секундная задержка — это интервал почти в восемьсот метров, наличие которого сводит на нет все сверхзвуковые аэродинамические эффекты.
Отсюда, из боевой рубки устаревшего броненосца, самого «Дредноута» не было видно. Огонь велся перекидным способом, и старший артиллерийский офицер «Чесмы» лейтенант Неклюдов, прижавший к уху телефонную трубку, сейчас готовился принять поправки с флотского НП, как только там наблюдатели засекут место падения первых снарядов. Пока же двенадцатидюймовые «чемоданы» мчатся в низких серых облаках, совершая свое путешествие по баллистической кривой, команды башен, опустив стволы, лихорадочно священнодействуют, перезаряжая орудия. Сейчас лейтенант Неклюдов получит поправку, стволы орудий еще чуть-чуть сместятся, и «Чесма» выбросит в сторону противника очередную порцию полновесной фугасной смерти. Все правильно — британских моряков сюда никто не звал.
13:25. Батарея Кетлинского.
Контр-адмирал Кетлинский, вернув телефонисту трубку, выжидающе смотрел в сторону Александровска. С высоты, на которой была расположена батарея, низкий, приземистый остров Екатерининский совершенно не закрывал стоящие на якорях броненосцы. Тем временем «Дредноут» всей своей массой уже влез в горло залива. Еще немного, и оптимальный момент для открытия огня будет упущен. И вот он, этот момент. Четыре почти слитных ярких вспышки на «Чесме», особенно заметных из-за серой хмари северного полудня, возвестили о том, что битва за Мурман началась. Мгновение спустя отстрелялся и «Моонзунд».
Контр-адмирал Кетлинский посмотрел в сторону «Дредноута» и, медленно сосчитав про себя до двадцати пяти, резко бросил команду:
— Открыть огонь!
Орудия выбросили четыре ярких снопа огня, и грохот залпа туго ударил по ушам. Заряжающие слитным движением откинули замки, и на посыпанный песком пол орудийных двориков, воняя сгоревшим порохом, с лязгом упали первые стреляные гильзы. Взамен в жарко раскрытые глотки казенников стволов влетели только что извлеченные из ящиков новые унитары, и орудия снова грохнули, на этот раз немного вразнобой. Восемь секунд на выстрел. Куда больше, чем на рекордных стрельбах, но значительно быстрее, чем могли стрелять другие артиллерийские системы. Орудия Кане не зря назывались скорострельными — на испытаниях французы выдавали из таких пушек и по десять выстрелов в минуту.