Вся жизнь – игра

Корнилова Наталья Геннадьевна

Мне пришлось долго убеждать Родиона Потаповича, что это совершенно не годится, а потом я буквально поволокла его в бутик, где были куплены прекрасный черный костюм, туфли и галстук. Поразмыслив, я заставила купить босса также и белую рубашку, поскольку резонно предположила, что рубашки-то у Шульгина имеются, но их белизна весьма сомнительна.

Но мои усилия едва не пошли прахом, когда босс, примерив дома обновки, заявил, что в таком виде он напоминает самого общипанного контрабасиста из струнно-духового оркестра. Я возразила, что обычно контрабасисты – люди выдающиеся хотя бы в смысле физических данных,

потому что не каждый способен таскать упомянутый смычковый музыкальный инструмент. После этого я заявила, что те тапочки едва ли не на картонной подошве и с бумажными стельками, которые надел на себя босс вместо купленных в бутике туфель, годятся разве что трупу, но уж никак не живому и умному человеку, к тому же собравшемуся на блестящее торжество к видному в столице человеку. Я призвала в свидетельницы Валентину, но та продолжала играть роль клуши и потому ничего не сказала, кроме как: «Кажется, сыночек разревелся», всплеснула руками и умчалась, гремя домашними тапками.

Да, моя подруга сильно изменилась с тех пор, как вышла замуж и родила. И кажется – не в лучшую сторону…

Я прокляла все на свете, пока собралась сама и проследила, чтобы босс был в порядке. Он наконец-то взялся за ум. Надел стильные очки в дорогой оправе, которые он неизвестно зачем держал в нижнем ящике стола, и облачился в купленный черный костюм. И приобрел определенное сходство с известным голливудским режиссером Стивеном Спилбергом. При этом кинематографическая ипостась Родиона Потаповича Шульгина улыбалась так, будто только что огребла очередной «Оскар».

– Вот это уже совсем другое дело, – с удовлетворением сказала я. – Прекрасно выглядите, босс. Вот теперь вы в порядке.

– Благодарю, Мария, – церемонно отозвался тот. – А ты что наденешь?

Это внимание только порадовало бы меня, не будь я в этот момент уже совершенно собрана, с уложенными волосами, с макияжем, в вечернем платье, в новых туфлях на шпильках. Босс же, казалось, и не заметил. Но я не повела и бровью, ответила спокойно и с подчеркнутой серьезностью, насквозь пропитанной насмешкой.

– Как что? – невозмутимо ответила я. – Разумеется, свой любимый деловой костюм с пуговицами для дымовой завесы, туфли со шприцами с нервно-паралитическим снадобьем, а также возьму косметичку с пластитом и детонатором, заколку с пулей со смещенным центром тяжести, а увенчаю все это великолепие браслетом с электрошоком. Сюда же присовокуплю накладные титановые ногти, которые поострее бритвы будут, если что.

Босс хлопнул себя по голове, сбив только что уложенные в прическу волосы, и воскликнул:

– Прости, Мария… опять, опять проклятая рассеянность! Ты уже готова… готова, да?

– Вы проявили наблюдательность, – улыбнулась я. – Наконец-то. Да, кстати… а на чем мы туда поедем, босс? Если мне не изменяет память, ваша машина давно простаивает на стоянке и, наверно, уже в нее вросла, а у моей, как вы помните, полетела подвеска, так что она сейчас на приколе в ремонте.

Босс широко ухмыльнулся:

– А вот тут ты меня уже ни в чем не упрекнешь. Я вызвал машину. Не какое-нибудь такси, а взял напрокат «Кадиллак». Белый. С водителем. На двое суток, так что, если поедем сегодня, а приедем завтра вечером, все ничего. Отдыхать так уж отдыхать!

– Что слышу, Родион Потапович! – воскликнула я. –

Вы проявили прямо-таки государственную мудрость! Недаром едем в гости к бывшему члену ЦК КПСС.

Зазвонил телефон. Родион Потапович взял трубку:

– Да, Шульгин! Здравствуйте, Анна Ивановна. Да… это я, вы что, не узнали меня, крестная? Да… да… понял. Нет, не с женой. С другим очень близким человеком. Не надо смеяться и употреблять слово «любовница». И тюфяком меня тоже называть не надо, – смеясь, добавил босс. – Имя: Якимова Мария Андреевна. Так что внесите в списки, чтобы ваши церберы не того… что? Вышколенные? Вот то-то и оно. Спасибо, что позвонили, нашли время. У вас там, верно, дым коромыслом? Ну хорошо. Я понял, как ехать. Подарок мы еще не… Что? Не нужно подарка? Простите, но… Значит, не нужно подарка. И так задарят. Понятно. Спасибо. До встречи.

– Супруга Леонида Ильича? – улыбнулась я.

– Вот именно, – ответил босс. – Объясняла дорогу. И сказала, что никаких подарков везти не надо. Все равно отберет охрана. На случай теракта: вдруг под видом подарка какой-нибудь болван привезет взрывное устройство. Как сказала крестная, такие люди, как Маминов, предпочитают подарки по безналичному расчету.

– Интересно.

– Да уж… Банкиры – у них свои заморочки.

Анна Ивановна объяснила Родиону дорогу весьма подробно, и уже через час после того, как к офису подъехал взятый напрокат белый «Кадиллак» с обещанным шофером, мы благополучно въезжали на территорию владений Леонида Ильича Климова, обнесенных кованой чугунной решеткой.

У ворот стоял рослый охранник с автоматом и невысокий человек в черной ветровке с кожаной папкой в руках. У этого последнего была массивная нижняя челюсть и немигающий чекистский взгляд.

– Добрый день, – приветствовал он нас, заглядывая в окно «Кадиллака», – будьте так любезны: ваши имена, фамилии, отчества.

– Шульгин Родион Потапович, – ответил босс, протягивая свой паспорт, – и Якимова Мария Андреевна.

Человек со взглядом чекиста просмотрел документы, заглянул в свою кожаную папку и кивнул: проезжайте. Охранник с автоматом отступил и махнул рукой, давая понять, что путь свободен.

У двухэтажного дома с остроконечными башенками и длинным одноэтажным флигелем, выстроенного в типично «новорусском» – пышном и безвкусном – стиле из красного кирпича, уже стояло пять машин, из которых выделялся длинный черный лимузин. За домом с остроконечными башенками виднелся еще один особняк, серый, безликий, соединенный с первым застекленной галереей, заставленной кадками с экзотическими растениями. Конечно, это я узнала позже.

«Роллс-ройс» – это, кажется, хозяин дома, Леонид Ильич, приехал, – отметил Родион Потапович, выходя из машины. – Значит, и крестная должна быть здесь.

Анна Ивановна Климова оказалась невысокой, плотной, но очень миловидной дамой средних лет, с веселым круглым лицом и красивыми темными глазами, в которых то и дело искрами вспыхивал смех. Она приобняла босса, сказала ему несколько дежурных слов, приветливо поздоровалась со мной («Вы Мария? Очень приятно, благодарю вас за то, что вы почтили нас своим вниманием») и пригласила пройти в гостиную, где уже собирались гости. Машины подъезжали во двор одна за другой, и поток гостей становился непрерывным.