Вся жизнь — игра

Дубровина Татьяна

Простить — значит, признать, что он имеет право распоряжаться ею, демонстрировать силу… Против лома нет приема.

Хорошо все, что хорошо кончается. А если плохо — все равно хорошо, что кончилось.

И забыть об этом поскорее!

Но после выигранной битвы положено закатывать пир. Кстати, неплохо бы подкрепиться… Наверное, приготовленный Сергеем ужин был хорош…

Остатки еды на полу дразнили смесью вкусных запахов, а у Риты как раз проснулось зверское чувство голода.

Она подобрала

разорванное платье и уселась на ковер.

Что там было в этом серебряном блюде? Салат? На дне осталось немножко…

И пальцами в рот, облизывая стекающий соус…

М-м-м… как вкусно!!! Просто объеденье!

А что под этой узорчатой крышкой? Лобстеры? С шампиньонами? Очень кстати!

А помидорчик прямо так, целиком. Едкий сок щиплет ранку на подбородке, стекает за вырез платья…

Владимир с ума бы сошел, глядя, как «леди» уписывает за обе щеки, прямо руками, подбирая с полу деликатесы…

И клубничку на закуску! Ничего, что все сливки разлились, и так сойдет!

Львица насытилась, заурчала довольно и благодушно…

Маргарита поднялась, стянула платье и запихнула в мусорное ведро. Потом тщательно вымылась, переоделась и позвонила в соседнюю дверь.

— Вера Васильевна, приберите, пожалуйста.

Ее соседка с удовольствием подрабатывала солидную прибавку к пенсии, убирала, стирала, закупала продукты. Причем, старалась делать все это в Ритино отсутствие, чтобы не беспокоить свою благодетельницу.

— А Сергей Сергеевич сказал, что я не понадоблюсь, — охнула она.

— Это он больше не понадобится, — усмехнулась Рита.

Сунула ей ключи и нажала кнопку Лифта. Плевать, что подумает старушка, увидев «мамаево побоище»! Ей за то и платят, чтоб молчала. И конечно же, роскошное платье не закончит свой век в мусорном баке. Вера Васильевна отстирает его, залатает и бережно повесит в свой шкафчик до лучших времен, как внучка замуж соберется…

Ольга очень удивилась, увидев на пороге Маргариту.

— Ты одна?

— Конечно, — пожала плечами Ольга. — Что-то случилось?

— Нет. Просто ехала мимо и ужасно захотела кофе, — соврала Маргарита. — У тебя есть?

— Только кофе и остался, — грустно усмехнулась Ольга.

— Опять играла?

— Естественно…

Рита поставила на стол купленную в супермаркете бутылку коньяка, выложила маленькие греческие печенья с корицей. Устроилась в уголке маленькой кухни и закурила, молча наблюдая за «гейшей».

В стареньких домашних шортах, без косметики Ольга была похожа на угрюмую студентку, замученную сессией. Где великосветский лоск, которым она пленяет посетителей?

Ольга пожужжала кофемолкой, прогрела на конфорке медную джезву и заколдовала, как алхимик, добавляя, отмеряя, подсыпая то кофе, то соль, то перец, то еще

какую-то травку… Пол-ложечки сахара напоследок, и ароматная пена шапкой приподнялась над краем кофейника, и тут же осела, сбитая каплей холодной воды.

И не аристократические чашечки на глоточек, а огромные чайные бокалы наполнила Ольга изумительно дразнящим напитком.

Рите нравилась эта широкая простота. Коньяк одним махом, не морщась жеманно, долгая затяжка дешевенькой «Примой» в длинном янтарном мундштуке, раскрытый томик Джойса на подоконнике…

И терпеливое независимое молчание. Человек приехал — так сам скажет зачем.

— Я хочу предложить тебе дружбу, — по-детски сказала Рита.

Ох, и денек! Сплошные предложения! Ольга вскинула на нее глазищи и вновь наполнила рюмки.

— Ну, тогда за дружбу…

Рита повертела в руках книжку.

— Ты это читаешь?

— Честно говоря, с трудом, — улыбнулась Ольга.

— Ты была замужем?

— Была. Целый год.

— А дети есть?

— Нет. К сожалению. А может, к счастью…

— Почему ты не работаешь по специальности?

— Изучаю философию жизни.

— Ну и в чем она?

— У меня еще нет теории на этот счет.

Что еще надо узнать о будущей подруге? Рита растерянно замолчала. Она абсолютно не представляла, как должны общаться между собой женщины. Вести задушевные разговоры? Обсуждать тряпки, мужчин, хозяйственные проблемы?

После встречи с Владимиром она прекратила общение с девчонками. Все, что нужно, давало ей мужское окружение. А такой друг, как Владимир, стоил тысячи визгливых подружек.

— Ты порвала с Сергеем Сергеевичем? — вдруг спросила Ольга.

— Как ты догадалась? — остолбенела Рита.

Ольга загадочно усмехнулась и заявила:

— Правильно.

— Почему? — изумилась Рита.

— Ты поставила на черное, а выпадет непременно красное. Так понятно?

Еще бы! Рите ли не знать закона рулетки! Только красное выиграла Лизка…

…Они допили весь коньяк, и Ольга извлекла из шкафчика початую бутылку джина. Девушки с ногами забрались на тахту, прихлебывая из стаканов.

То ли от выпитого, то ли от спокойного Ольгиного внимания Рите стало наконец легко и свободно. Она нашла в «гейше» благодарного слушателя.

Наверное, Рита излишне драматизировала свой рассказ, но ей так нужно было сейчас сопереживание, изумленное аханье, одобрительные кивки, понимающее поддакивание…

Должен же хоть кто-то принять и разделить ее мир, в центре которого разрасталось, стремясь вырваться за границы, огромное горделивое «Я».

Ее власть над Сергеем становилась в Ритиной трактовке еще более безграничной, отвергнутое предложение еще менее желанным, а насилие — просто чудовищным зверством.