Вся жизнь перед глазами
Шрифт:
Второй вагон пятнадцатого трамвая, собака, не отапливался! Я легкомысленно влезла в него, удивляясь переполненности первого вагона. И только сев на свободное сиденье возле окна, поняла, почему ушлый народ, хорошо знакомый с бытовыми особенностями своего города, обосновался в первом вагоне, невзирая на давку. Моя попа, «упакованная» в утепленные джинсы, стремительно начала замерзать. Возникло ощущение, что сиденье покрыто инеем и я к нему примерзаю. Промаявшись две остановки, я решительно отодралась от сиденья и повисла, ухватившись за ременную петлю, уныло поглядывая в окно и шмыгая носом. Мне сейчас только простуды не хватало!
Трамвай с бодрым дребезжанием подкатил к нужной
Звонить ему в домофон я не стала, дабы не дать ему времени опомниться и с ходу забросать его вопросами. Точнее, вопрос у меня к нему имелся только один. И даже не такой – для чего он разыскивает Минаева, – а насколько ему уже удалось продвинуться в своих поисках? В голове у меня уже сложился определенный план. Главное, держаться уверенно и несколько таинственно, напрямую не обозначая своего статуса, но четко дав ему понять, что в поимке Минаева заинтересованы крайне серьезные люди. И что в интересах самого Кузнецова оказать мне содействие в розыске Игоря.
Пригвоздить его к стенке фактом слежки за Лерой – раз. Пока он не успел опомниться, сказать, что в полиции имеется заявление от Валерии с тем, что ее преследуют, – два. И продолжать напирать дальше. Если повести себя грамотно и не переборщить, но в то же время вести жесткую тактику, Кузнецов непременно начнет оправдываться. То, что он следил за Лерой, отрицать бесполезно. При этом прятался – в меру своих способностей, конечно, поскольку вычислила его даже Валерия. А это заставит его почувствовать себя неуютно, и он невольно начнет во всем признаваться, не успев понять, что ничего особо противозаконного-то он не сделал. Во всяком случае, с этой слежкой. А как и в чем он вообще нагрешил – мне пока что об этом неведомо…
Итак, полностью уверенная в своих силах, я открыла дверь универсальным ключом для домофонов и прошла в подъезд. На кнопку звонка надавила резко, уже войдя в придуманный образ…
Увы, вся моя схема оказалась лишней. По крайней мере, на данный момент, ибо на звонок мне никто не открыл. И за дверью царила тишина, какая бывает в отсутствие хозяев. Вздохнув, я уже собралась уходить, мысленно сетуя на то, что придется сюда возвращаться и вновь воспользоваться холодным трамваем, как вдруг соседняя с Кузнецовым дверь отворилась, и я увидела нахмуренное лицо мужчины средних лет.
– Что названиваете-то? – сердито сказал он. – Нету его!
– Простите, а где он, не подскажете?
– Не подскажу, – отрезал мужчина. – Потому что пропал он!
– Как пропал? – невольно удивилась я.
– Так! Из полиции уже приходили, спрашивали!
– Да вы что? И давно?
– Да уж с неделю, если не больше! Можете там поинтересоваться, если он вам так нужен!
– А… Откуда именно из полиции? – уточнила я. – Из какого отдела?
– Они не докладывали. Видно, шишки какие-то, раз на «БМВ» разъезжают!
– На «БМВ»? Так… Вы это сами видели?
– Конечно! Из моего окна весь двор просматривается. Из подъезда вышли и на черном «БМВ» укатили.
– Двое их было? – уточнила я.
– Ну да, двое, – немного удивленно ответил мужчина. – А вы что, их знаете?
– Ну, скажем так, мы работаем параллельно. В родственных ведомствах, – выразилась я весьма туманно. – И больше они не появлялись?
– Нет.
– Кузнецов исчез до их появления или после?
Мужчина напряг память на полминуты.
– Не могу сказать, – признался он. – Не помню точно. Но самого Сереги
– А где он работает, вы не знаете?
– Не знаю, – отрезал мужчина, захлопывая дверь.
Покинула я дом, в котором проживал Кузнецов, в растрепанных чувствах. По всей вероятности, разыскивали его под видом полиции те же самые коллекторы, кторые в Тарасове приезжали к Валерии и спрашивали про Минаева, подсунув ей заодно «жучка» в телефон. То есть обращаться в полицию по поводу его исчезновения, скорее всего, бессмысленно. Непонятно вообще, как в Екатеринбурге дальше его отслеживать – мне не было известно ни место его работы, ни координаты родных и друзей. Я даже не знала, женат ли он и с кем живет! Можно, конечно, вновь обратиться к Александру Ивановичу Минаеву, но даже если тот скажет, что Кузнецов живет с женой, вряд ли у него есть номер ее телефона.
Можно все-таки обратиться в полицию. Там, по крайней мере, мне сообщат данные на Кузнецова. Но что мне это даст? По моему убеждению, он до сих пор находится в Тарасове. Теперь я окончательно убедилась в этом. Можно, конечно, наведаться к нему на работу и побеседовать с коллегами – если таковые у него вообще имеются, поскольку я даже примерно себе не представляла, чем занимается Кузнецов. Проблема в том, что в екатеринбургской полиции у меня не имелось абсолютно никаких связей. И значит, нужно звонить в Тарасов, Володьке Кирьянову, Андрюхе Мельникову или хотя бы Гарику Папазяну с просьбой о содействии. Возможно, именно так мне и придется поступить, но пока все же следует придерживаться в моих поисках линии «Минаев», а не «Кузнецов». Если уж эта линия зайдет в тупик окончательно, тогда уже и задействовать другие резервы. А сейчас надо ехать на место последней работы Минаева, о котором любезно сообщил мне его отец. Что я, собственно говоря, и сделала.
Многоэтажное здание, принадлежавшее в советские времена, видимо, какому-то конторскому учреждению, и сейчас мало что изменило в своем статусе. В том смысле, что практически все его площади занимали различные офисы. Поменялись хозяева офисов, и особенности их деятельности тоже стали иными. Витаминный центр «Биовит» располагался на третьем этаже, о чем свидетельствовала табличка в вестибюле. Я предъявила паспорт на вахте, данные из которого были методично переписаны вахтером в журнал учета посетителей, после чего меня пропустили внутрь.
Поднявшись на третий этаж, я быстро нашла нужную мне дверь. На ней виднелась вывеска с бело-зеленой надписью «БИОВИТ». Я не стала стучать, просто потянула дверь на себя и сразу же оказалась в офисе. Витаминный центр занимал всего две небольшие комнатки. Что происходило во второй, я не знала, поскольку дверь, ведущая туда, была закрыта. В первом помещении восседали три женщины разного возраста. Самой молодой было не больше двадцати, вторая была неопределенных лет – ей можно было дать и двадцать пять, и сорок. Высокая, худощавая, с каким-то инфантильным выражением лица. Третья была уже в годах, ей точно было за пятьдесят. Каждая из них занимала свой стол, однако компьютер имелся только у пожилой. Судя по скучающему выражению лиц этих женщин, сегодня они отнюдь не были избалованы клиентами. Самая старшая водила мышью по столу и вглядывалась в экран. При моем появлении лица их обратились ко мне, причем интерес загорелся в глазах только у самой юной сотрудницы. Пожилая была скорее раздосадована возможным отрывом от своего занятия, а девушке неопределенного возраста, кажется, было все безразлично. У каждой из них имелся бейдж с именем и фамилией, благодаря которым я узнала, что молодую девушку зовут Катя Марьина, ту, что постарше, – Виктория Самсонова, а самую старшую – Валентина Сидоренко.