Вся жизнь перед глазами
Шрифт:
Судя по тому, что гильза одна, можно сделать вывод, что стреляли только один раз – во всяком случае, в этом помещении. Сколько было предварительно сделано выстрелов и сколько осталось патронов в пистолете, я, как вы понимаете, сказать не могу – и не смогу, пока не получу для проверки само оружие. И вообще… – добавил эксперт уже другим, не таким казенным тоном, – боюсь, что по моей части основные данные уже получены, и они вряд ли заметно помогут вам в оперативно-разыскной работе.
– Боюсь, что так, – со вздохом кивнул Папазян. – Остается только надеяться, что пистолет
Пистолет не был обнаружен. Подчиненные Папазяна прочесали весь микрорайон, обшарили все закоулки, водосточные трубы, перерыли все мусорные баки и проверили все подозрительные места. Никакого оружия они не нашли. И это совпадало с моими предположениями – я была почти уверена, что убийца забрал его с собой. То есть Минаев… И по всей вероятности, это был тот самый пистолет, который он одолжил у своего приятеля, Андрея Рубальского.
Я уже оценила обстановку в квартире Кремнева, и делать здесь, по сути, было мне больше нечего. Поэтому я попрощалась с Гариком, договорившись, что каждый из нас будет держать другого в курсе возможных событий, после чего связалась с Рубальским, сразу предупредив его, что дело важное и срочное. Рубальский сообщил, что готовится к сегодняшнему концерту, все в том же клубе, и предложил подъехать туда, что я незамедлительно и сделала.
Зал был пуст, поскольку клуб был официально закрыт до семи часов вечера. Рубальский еще не облачился в свой концертный наряд и встретил меня в обычной рубашке и джинсах, препроводив в комнатку, где он отдыхал после концерта. В зале тем временем шла репетиция, и Рубальский, встретив меня, бросил через плечо музыкантам, чтобы они продолжали без него.
– В квартире Кремнева убит человек, – без обиняков начала я, едва мы остались одни.
На лице музыканта отразилась целая гамма чувств – от изумления до вопроса, но выражения испуга на нем пока что не возникло.
– Неизвестно, кто он такой и кто его убил, но я практически уверена, что это сделал Игорь Минаев, – продолжала я. – А самое главное – сделал он это, скорее всего, с помощью вашего пистолета.
Рубальский побледнел. Левая щека его пару раз нервно дернулась, и он невольно прижал ее пальцем. Андрей продолжал смотреть на меня, не будучи в силах выговорить ничего вразумительного. Я заговорила сама и рассказала ему о том, что услышала от Кремнева, дополнив информацию собственными выводами.
– …Таким образом, – подвела я итог, – Минаев, скрывавшийся у Кремнева, нарвался там на кого-то из тех, кто его разыскивал, и этот кто-то получил от него пулю в висок.
Рубальский сглотнул.
– А… пистолет? – хриплым голосом спросил он.
– Пистолет пока не нашли. И вас в связи с этим никто не разыскивает, – как могла, успокоила его я.
– Пока? – переспросил Рубальский. – А… а потом?
Я вздохнула.
– Ну, давайте рассуждать. Рассмотрим вариант, что оружие все же нашли. На нем не написано, что оно – ваше. А также ничто не указывает и на вашего дела – он ведь тоже завладел им… скажем так, неофициальным путем. То есть всплывет имя последнего законного хозяина, которое неизвестно ни вам, ни, полагаю, вашему деду. И если даже
Рубальский раскрыл было рот, но я, подняв палец, продолжила:
– То есть вывести на вас может только один человек – Игорь Минаев! Только он может заявить, что получил оружие от вас! И дальше у вас два варианта: либо признать этот факт, либо начисто его отрицать, списав все это на минаевские небылицы с целью выгородить себя. Если хотите моего совета – лучше откажитесь от этого варианта, поскольку проверять его будут с особой тщательностью и вы в итоге огребете гораздо больше неприятностей. Так что лучше честно признать, что вы отдали пистолет Минаеву.
– Да я и не собирался этого отрицать… – испуганно принялся уверять меня Рубальский.
– Но и в этом случае вам мало что грозит, – продолжала я свою юридическую консультацию. – Незаконное хранение оружия – вот вся ваша вина. Конечно, ее можно развить и довести до уголовного дела, но по своему опыту могу сказать, что в вашем случае до этого вряд ли дойдет. У вас его, скорее всего, просто конфискуют, погрозят вам пальцем, ну и… – я усмехнулась. – Поняв, что деньги у вас имеются, захотят их получить под видом штрафа.
– Ой, да на здоровье! – замахал руками Рубальский. – Я им сам отдам этот пистолет, ну его к черту! Одни неприятности от него! Я и не хотел его брать, просто деда боялся обидеть. А деньги… Да, конечно, я им заплачу, только чтобы они отвязались! Сколько? – и он полез в карман.
– Погодите, погодите, – остановила я его. – До этого еще не дошло. Во-первых, надо найти Минаева. Во-вторых, пистолет. А пока что нет ни того, ни другого. Я с вами встретилась только для того, чтобы предупредить о развитии событий и еще – спросить: не пытался ли, часом, Минаев с вами связаться? Может быть, как-то… опосредованно?
– Нет, – категорически ответил Рубальский. – Вообще никаких намеков на это.
– Понятно, – констатировала я, поднимаясь, – так и думала. Ладно, до встречи. Удачного вечера!
– Вы издеваетесь? – горько усмехнулся Рубальский. – У меня через два часа концерт, а я даже не в состоянии его вести! Впору все отменять…
– Не глупите. Наоборот, отдайтесь творчеству полностью. От всякого рода неприятностей лучше всего отвлекает работа.
С этими словами я двинулась к двери, оставив Рубальского, с унылым видом сидевшего на стуле.
Дальнейшим пунктом моего плана была конспиративная квартира, где скрывалась Валерия. Я открыла дверь своим ключом, предварительно позвонив девушке и предупредив ее, что я скоро буду. Валерия выбежала мне навстречу, в глазах ее застыл огромный знак вопроса.
– Садитесь, – устало махнула я ей. – Все по порядку…
После того как мы обе устроились в креслах, последовал мой по возможности максимально сжатый рассказ, включающий в себя повествование о поездке в Екатеринбург, встрече с Кремневым в его квартире и историю о найденном там трупе. Валерия слушала меня, не перебивая, только в глазах ее читалось огромное возбуждение.