Вся жизнь - поход
Шрифт:
Помощь оказалась нужна.
Под хребтом остановилась большая группа харьковских старшеклассников. Ближе к вечеру трое парней отпросились погулять. Контрольного срока возвращения им не дали, и парни, нагулявшись, полезли в гору. Ночь накрыла школьников на приличной высоте, а о том, что спуск сложнее подъема они не подозревали. Прихватив фонарик, на помощь полезли двое сопровождавших группу мужчин, и тоже застряли в каменном хаосе.
Пока я прикидывал как лучше организовать спасательные работы, Николай Николаевич выхватил у кого-то из наших фонарик и с криком: "Сейчас я им покажу небо в алмазах!" запрыгал
Ко мне подошла руководительница школьников.
– Ведь я говорила им, чтобы никуда не лазали, - оправдывалась она. Вчера тоже ушли без разрешения. Они же самые старшие...
Хорошие ребята, но уж очень неорганизованные. Вы их поругайте, пожалуйста.
Руководительница долго рассказывала как ей трудно со школьниками, и что лучше поскорее домой.
– А что вы делаете, когда у вас без разрешения уходят в горы? неожиданно спросила она.
– У нас не уходят.
– А как вы поддерживаете дисциплину?
Коллега пыталась выпытать секрет особых наказаний, может быть, даже с горной спецификой, но я только пожал плечами.
Из-за близких скал засветились фонарики и через кусты к нам продрался Николай Николаевич. Он еще не остыл от спуска, злился и посасывал кровоточащую ладонь.
– Получайте своих оболтусов, - сказал он.
– Ничего с ними не сделалось, а могли бы и в ящик сыграть!
Мы высказали ночным путешественникам и всей харьковской группе все, что положено говорить в таких случаях, и пригласили на завтрашние занятия.
Утром школьники пришли в наш лагерь. Им выдали снаряжение и построили для сдачи рапорта. Руководительница и двое мужчин отошли в сторонку.
– Вы не идете на занятия?
– спросила дежком.
– Идем, - сказали мужчины.
– Тогда встаньте в строй.
Александра Марсовна сдала рапорт и вместе с Верой Михайловной и еще одним нашим туристом повела новое отделение в горы.
– Намучаетесь вы с ними, - вздохнула руководительница.
– Это такие дети...
– Нормальные дети, - откликнулся Николай Николаевич.
– Как они у вас вообще не разбежались от безделия!
К вечеру отделение вернулось, только что не повизгивая от восторга. Претензий ни к кому не было, а несколько мальчишек даже помогали инструкторам на страховке.
После ужина харьковчане собрались у нашего костра. Мы им свои стихи и песни, они нам - свои. Нормальные дети.
Педагогический чертенок, видимо, крепко засел во мне. Следующим вечером я пытался повернуть разговор на случай в харьковской группе, но даже новички смотрели на меня как-то странно, будто я растолковывал, что дважды два четыре или колесо - круглое. Уйти из лагеря без контрольного срока возвращения или нарушить контрольный срок представлялось всем настолько немыслимым, что обсуждению не подлежало.
Несколькими днями раньше небольшая группа была отпущена в Алушту. Вера Михайловна с ребятами, вернувшись в лагерь, сказала, что двое девочек-новичков где-то в городе отстали от них и, видимо, приедут следующим автобусом. Мы уже начали беспокоится: контрольный срок истекал, а пятнадцатилетних туристок даже на тропе не видно. Кто-то предложил сбегать вниз на шоссе, посмотреть, когда следующий рейс, но тут девочки
– Откуда вы?
– удивился дежурный командир.
– Заблудились, что ли?
– Не заблудились...
– А на чем приехали?
– приступила к девочкам Вера Михайловна, которую я успел уже отругать.
– Как вы сюда добрались? Автобус только через два часа будет. На попутках что ли?
– Не на попутках...
– А на чем же тогда?
И девочки рассказали, что потерявшись, не заметили как растратили все свои деньги. Особо они не волновались, решив встретиться с товарищами у автобусной станции.
Никого они не встретили, а время шло. И тогда девочки побежали в лагерь напрямик, через холмы и овраги, держа направление на хребет Демерджи. Где пешком, где трусцой - а это от моря, по нашим прикидкам, не меньше пятнадцати километров.
– Главное - ведь мы не опоздали, - сказали девочки.
– Не опоздали, - согласился дежурный командир. Он сделал пометку в тетради и пошел по своим делам.
"Старички" начали расспрашивать девочек о дороге - может быть, так удобней спускаться к морю, чем ждать редких автобусов. И никто не удивлялся их пробежке - контрольные сроки надо соблюдать, хоть расшибись!
Такая же дисциплина поддерживалась и на тренировках. Никакой самодеятельности, ни шагу в сторону на опасных участках без разрешения инструктора - это давно и хорошо усвоено всеми. Тренировки проводятся по 6-7 часов. Обедать мы не спускаемся, обходимся сухим пайком и чаем из термосов. Вечером, на общем собрании, инструктора подробно рассказывают о занятиях и хвалят самых умелых. Конечно, не обходится без замечаний - кто-то запутался в веревках, кто-то не сумел завязать нужный узел. Но ведь на то и учеба. Не получилось сегодня, будет завтрашний день. Ребятам не надо напоминать, что выполнение технических приемов должно доводится до автоматизма: в горах некогда думать каким способом натянуть веревки для переправы или как соорудить из карабинов тормоз на крутом спуске. Мы занимаемся в любую погоду, инструктора даже радуются дождю - надо учиться работать и с мокрыми веревками на скользких камнях.
После нескольких поездок в Крым среди студенток колледжа появились хорошие скалолазки, не уступающие многим парням. Как-то нам указали на 30-ти метровую и почти отвесную скалу, на которой занимаются только опытные туристкие группы. Поднявшись по ее пологой стороне и заглянув вниз, я несколько дней не давал разрешения на занятия, но в конце-концов уступил просьбам инструкторов. И девушки успешно освоили спуск, а ведь это - минимум десятиэтажный дом! Мало того, через день инструктора доложили, что девчата прошли скалу вверх.
– Как вверх?
– не понял я.
– А так, ручками-ножками.
Каюсь, я не поверил, и тогда утром мне продемонстриро -вали этот атракцион.
В том, что инструктора не зря едят свой хлеб, мы убедились на одном из крымских сборов.
Отделение ушло под самый гребень хребта, на небольшие вертикальные стенки. Тема занятия: "Транспортировка пострадавшего на крутых горных участках"
И надо же такому случиться: едва размотали веревки и вколотили крючья, как одна девушка пожаловалась на боли в животе. Значения этому не придали женские дела - бывает.