Вся жизнь в цирке
Шрифт:
Номер «Круг» почему-то недолго просуществовал в репертуаре артистов.
К куполу прикрепляли большой металлический круг, Лисин выносил партнершу, стоявшую у него на плечах, и в таком положении они взбирались по канату под купол. Подъем по вертикальному канату с партнершей раньше считали делом невозможным. Номер заканчивался ездой на велосипеде вниз головой. Лисин ехал по кругу на одноколесном велосипеде, держа свою партнершу в зубнике, а она на трапеции, имеющей форму кольца, повисала на подколенке. Они объезжали круг, затем, отцепившись от велосипеда и повиснув на тросе, опускались на манеж.
Я назвала
Я не назвала еще многих артистов, проявивших свое мастерство в годы войны. Ведь моя книга все-таки биографическая, и я опять возвращаюсь к рассказу о работе нашей семьи.
После Великой Отечественной войны
Мы продолжали совершенствовать свои номера. Творческая лихорадка уступала место спокойным репетициям над созданием новых трюков, усовершенствованием имеющихся.
Если в период Великой Отечественной войны мы главным образом выступали в Москве и Иваново, то теперь гастролировали в различных городах Советского Союза. В течение шести лет побывали на Урале, Кавказе, Украине, в Сибири, Средней Азии, Белоруссии и Дальнем Востоке.
Наиболее яркое событие этого периода — наша работа в коллективе «Женщины — мастера циркового искусства». Коллектив возник стихийно, но просуществовал более трех лет. Своим возникновением он обязан талантливому режиссеру, художественному руководителю Ленинградского цирка Георгию Семеновичу Венецианову. Венецианов — в прошлом драматург и театральный режиссер, Большой мастер постановок прологов, клоунских интермедий, эпилогов и пантомим, Георгий Семенович немало выпустил и цирковых номеров, особенно музыкальных и конноспортивных.
В 1951 году Венецианов решил показать ленинградцам цирковую программу, в которой участвовали бы только женщины, лучшие артистки, представляющие-все жанры циркового искусства. Был разработан специальный сценарий. В программу включили аттракцион дрессировщицы львов Ирины Бугримовой. Этот цирковой спектакль имел у ленинградцев большой успех; с первого до последнего дня гастролей над кассой висела табличка: «Аншлаг».
Но в Москве программа прошла без особого успеха. Виновато в этом было руководство Московского цирка, включившее несколько номеров с участием мужчин. В Ленинграде же были только мужчины-клоуны.
В Москве не был показан удачно поставленный Венециановым пролог, посвященный советской женщине. И, наконец, текст для клоунов, также посвященный женщинам, был тоже заменен.
Более
Цирковые артисты всю жизнь разъезжают, и дни, проведенные в поезде, считают самыми отвратительными. Несчастье состоит в том, что в поезде почти невозможно репетировать. Но природа Кавказа очаровала нас, и мы забыли о дорожных неудобствах. Была ранняя весна. Нежная зелень, цветущие фруктовые деревья, величественные горы со снежными вершинами и быстрые горные речушки — все радовало глаз. Настроение было приподнятое — поезд приближался к Еревану. Нам никогда прежде не приходилось работать в этом городе. Приятно приезжать туда, где не был, а еще приятнее выступать перед зрителем, который тебя никогда не видел.
Но едва мы вышли на привокзальную площадь, как настроение сразу испортилось. Крикливые цирковые афиши возвещали: «На манеже — 75 женщин», под этим броским заголовком более мелким шрифтом было напечатано: «Коллектив — женщины-мастера циркового искусства». Фамилии артистов, выступающих в программе, вообще не напечатали. Такая манера составлять афиши напомнила мне старый цирк, где директора ничем не гнушались для привлечения публики. Мое возмущение не нашло поддержки у руководства цирка, и прошло немало времени, прежде чем афиши были переделаны.
Гастроли коллектива были встречены восторженно. Руководство цирками решило закрепить наш аттракцион за женским коллективом, и мы занялись его делами. Нужно было подумать о правильном построении программы, о цельности спектакля, в котором название «Женщины — мастера циркового искусства» обязывало думать не только о себе и о своем номере, но и о номерах своих товарищей.
Когда речь идет о цирке, я не могу оставаться спокойной, и вопрос об укреплении коллектива я восприняла как свой личный.
Из пяти ведущих артисток был создан Художественный совет коллектива. Возобновили парад-пролог в том виде, как его поставил Венецианов. Программу объявляли две женщины, они же читали стихотворный текст пролога и вели диалоги с клоуном у ковра.
Некоторое время роль коверного исполняла артистка эстрады Раиса Гаремская, выходившая в маске Карандаша. Внешне она действительно походила на известного циркового клоуна, но, увы, талантом его не обладала. Нам всем было жаль расставаться с женщиной-коверным, но практика показала, что подготовить такого клоуна — дело необычайно трудное. Даже известная артистка Ленинградского театра оперетты Богданова-Чеснокова, принимавшая участие в нашей программе, через несколько дней после премьеры вынуждена была отказаться от участия в женском коллективе.
Несмотря на старания сделать так, чтобы программа спектакля полностью соответствовала ее названию, нам это не удавалось. В силу семейных обстоятельств с нами выступали мужчины. Газетные рецензенты справедливо недоумевали, задавая вопрос, почему в женском коллективе выступают эквилибристы братья Папазовы или стрелок Тихонов. Но нельзя же было лишить участниц нашего коллектива права иметь мужей, а наши мужья обычно тоже цирковые артисты.
Не без удовольствия я вспоминаю общественную работу, налаженную в коллективе. Независимо от возраста все усердно готовились к занятиям, повышая свой политический уровень.