Вторая гробница
Шрифт:
– Небхепрура, – задумчиво произнес Картер, – тронное имя забытого фараона…
Словно одержимый, Говард голыми руками начал копать яму.
– Небхепрура, – повторял он снова и снова. – Повелите перерождений – Ра.
Дыхание археолога становилось все тяжелее, пальцы нестерпимо болели, но он быстро вырыл яму почти в руку глубиной.
– Небхепрура!
Был ли это знак богов? Запыхавшись, Говард снова взял в руки пластинку. Тысячелетние царапины на смятой пластине сделали расшифровку остальных иероглифов невозможной. Но один
Говард почувствовал, как бесшумный вихрь подхватил его, перевернул в воздухе и снова опустил на землю. В тот же миг пришло осознание, что он, Говард Картер из Сваффхема, совсем рядом с забытым фараоном.
Говард не мог сказать, как долго он рыл яму голыми руками. Наконец к нему вернулся рассудок.
«Ты сошел с ума, – сказал он сам себе, – ты совершенно спятил». Глубоко вдохнув, он огляделся по сторонам в поисках кошки.
– Бастет? – неуверенно позвал он. – Бастет, ты где?
Ведь не могла же кошка просто раствориться в воздухе! Но сколько он ни звал Бастет, она не вернулась. Похоже, ее и след простыл.
Домой к Говарду она тоже не пришла, хотя он оставил дверь на ночь открытой. Бастет исчезла. С тех пор Говард больше никогда ее не видел.
На следующий день Говард выбросил из головы решение отказаться от чека, переданного ему лордом, нанял восемьдесят рабочих и начал вести раскопки в том месте, которое указала ему большая белая кошка.
Глава 26
После своего возвращения в Англию лорд Карнарвон и его дочь Эвелин долгое время избегали встречаться друг с другом в замке Хайклер. Это не требовало больших усилий: замок был таким большим, что никто, даже сам лорд Карнарвон и прислуга, не могли точно сказать, сколько комнат в замке.
Единственной трапезой, за которой собиралась вся семья, был ужин, проходивший в ранний вечерний час в огромном зале, где стоял большой темный стол и по стенам были развешаны фамильные портреты. Разговоров почти не вели из-за жутковатой атмосферы зала. Длинный стол, стоящий в середине комнаты, был рассчитан на двадцать персон, поэтому, когда Эвелин ужинала только со своими родителями, она чувствовала себя несколько потерянной. А теперь это чувство усиливалось еще и молчанием.
Внезапный отъезд из Луксора, для которого его светлость нашел сомнительные причины, заявив, что ему якобы нужно срочно посоветоваться с доктором и назначить лечение, укрепили Эвелин в догадке, что ее отец мог что-то вызнать про их любовную связь с Говардом. Она переживала, что отец начнет подыскивать ей жениха соответствующего статуса.
Возможно, такие отношения между дочерью и лордом продолжались бы еще несколько дней или даже недель, если бы не вмешалась леди Альмина, которая, оставаясь в неведении, больше всех переживала, поскольку чувствовала что-то неладное.
– Может, мне кто-нибудь
Леди с укоризной взглянула на Эвелин, а та вопросительно посмотрела на Карнарвона. Тогда лорд повернулся к леди Альмине и сказал:
– Любовь моя, самое время напомнить нашей дочери, что она – леди и родилась в семье лорда, а не в семье безродного фермера.
Леди Альмина наморщила лоб.
– В нашей семье никогда не сомневались в этом Ты не мог бы объяснить, к чему ты клонишь?
Карнарвон отложил в сторону салфетку и подождал, пока дворецкий и горничная не уйдут. Потом он наклонился к своей жене, которая сидела справа от него, за длинной стороной стола, и произнес:
– Твоя дочь опустилась до того, что завела тайный роман с одним из наших служащих.
Тут Эвелин вскочила, собираясь выбежать из зала.
– Ты останешься! – в ярости вскричал лорд и ударил ладонью по столу, так что свечки, служившие признаком хорошего тона, вздрогнули, а пламя их замерцало. Девушка, которой отец ни в чем не отказывал, не могла вспомнить, чтобы он когда-нибудь так строго с ней обходился.
Леди Альмина остолбенела. Шокированная сообщением Карнарвона, она спросила, обернувшись к Эве:
– Отец говорит правду? Отвечай!
Эвелин молчала. Ее обидела спесь отца. А Карнарвон, несомненно, хотел именно этого.
Выйдя из себя, леди Альмина, раскрасневшись, заявила:
– Я хочу знать, кто осмелился приблизиться к тебе! – Затем она повернулась к мужу и добавила: – Надеюсь, ты сразу же уволил этого проходимца!
Лорд Карнарвон смотрел перед собой. Ему, очевидно, было трудно ответить на вопрос жены. Наконец он с самодовольной улыбкой сказал:
– Нет, я не сделал этого. Но, если ты узнаешь, кто этот негодяй, ты меня поймешь.
– И кто это? Не нужно меня щадить.
Лорд ободряюще взглянул на Эвелин: может, она сама соизволит ответить на этот вопрос? Но дочь лишь молча смотрела в пол.
– Это наш дорогой мистер Картер! – произнес Карнарвон и в его голосе явственно прозвучали насмешливые нотки.
Леди Альмина недоверчиво взглянула на супруга.
– Картер? Наш Картер? Но это невозможно!
– Я тоже так думал. Однако я собственными глазами видел как эти двое… ну, ты сама уже все знаешь.
Взволнованная услышанным, леди Альмина повернулась к дочери:
– Эва, ну скажи же, что это неправда!
Эвелин покачала головой.
– Это правда, мама. Я люблю Говарда!
Лорд Карнарвон и леди Альмина в ужасе переглянулись. Ничто их не могло шокировать в этот момент больше, чем признание дочери.
– Ты вообще понимаешь, что говоришь, дитя мое? – подчеркнуто спокойным тоном спросил лорд. – Этот мужчина мог быть твоим отцом, я уже молчу о его происхождении!