Вторая гробница

Ванденберг Филипп

Говард выждал пару дней, чтобы потом встретиться с молодым Спинком.

Спинки жили в загородном доме на западной окраине города. Их земельный участок с громадными дубами и елями, ветви которых едва не доставали земли, больше походил на парк. От белого штакетника до входа в дом с колоннами вела широкая ухоженная дорога из щебня, которая должна была вызывать у посетителей благоговение перед достатком семьи.

На входе Говарда встретил дворецкий и подчеркнуто вежливо спросил, какова цель визита и кому следует об этом сообщить. Через

несколько минут он вернулся и ответил, что, к сожалению, молодого господина нет дома, но можно передать для него сообщение.

Говард покачал головой и отвернулся. Он не поверил ни единому слову дворецкого. У ворот Картеру повстречался садовник. Говард спросил того, не знает ли он, куда ушел Роберт Спинк.

Садовник ответил, что Роберт только-только вышел из дома и не мог далеко уйти.

Картер сделал вид, будто уходит, но на самом деле он не собирался сдаваться. Говард незаметно перелез через стену, окружавшую поместье, и приблизился к дому со стороны террасы, где ему и попался Роберт Спинк.

Для обоих встреча стала неожиданностью. Они на секунду молча застыли друг перед другом: Роберт Спинк – крепкого сложения, полный сил парень, и Говард Картер – тощий, болезненного вида юноша. То, что произошло в следующее мгновение, не ожидал ни тот, ни другой: Картер размахнулся и влепил Спинку звонкую оплеуху.

Храбрость слабого Картера так поразила Спинка, что он даже не попытался защищаться и лишь смотрел на землю, как ребенок, которого уличили во лжи.

– Зачем ты это сделал? – глухо произнес Говард, в глазах которого горел гнев.

Тем временем Роберт отошел от шока и на его лице засияла циничная ухмылка.

– Сомневаешься, что я мог вытащить девчонку из горящего дома? – надменно произнес он.

– Тогда почему ты этого не сделал? – Голос Говарда стал громче.

– Нет, это сделал я! Ты можешь прочитать об этом во всех газетах.

– Ты же знаешь, что это вранье! Ты – жалкий лжец!

– Так утверждаешь только ты, Картер!

– Да, так утверждаю я.

– Тебе никто не поверит, слышишь! Никто!

Говард вытер ладонью лицо. Спинк был прав. Картеру действительно никто не поверит. И теперь, когда после пожара прошла уже неделя, – тем более.

С лица Спинка исчезла надменная улыбка.

– Я делаю тебе предложение, Картер. Ты получаешь от меня два соверена, и мы забываем об этом деле. Идет?

И прежде чем Говард успел ответить, прежде чем понял, сколь унизительным было предложение Спинка, тот уже отсчитал и бросил ему в руку два соверена. Спинк отвернулся, чтобы уйти, но потом остановился и ткнул указательным пальцем в сторону Картера.

– И позволь дать тебе один совет: никогда больше не пытайся поднять на меня руку! Никогда, понял?!

Идя к воротам, Говард ошарашенно смотрел на два соверена в своей руке. Два фунта – большие деньги для парня вроде него. Но в тот же момент в голову пришла мысль: «Неужели у тебя совсем нет гордости, Картер? Правда не продается!»

На

полпути ему встретился садовник и дружелюбно улыбнулся.

Картер остановился, сунул ему в руку два соверена и сказал:

– Передай молодому господину: Картер не продается! Спинк не сможет купить меня!

Получив первую зарплату, которую Гертруда фон Шелль выплатила правильно и точно в срок, мисс Джонс отправилась к владельцу гостиницы «Джордж коммершиал хотэл», чтобы вернуть долг за номер.

Мистер Хейзлфорд, человек небольшого роста, но большой души, встретил ее с хитрой улыбкой и поинтересовался, привыкла ли Сара к Сваффхему и нашла ли полиция вора.

– Пока не привыкла, – с подчеркнутой любезностью ответила мисс Джонс, – нужно еще немного времени. А от полиции нет вестей вот уже две недели. Надеюсь, что они не прекратили поисков вора.

Хейзлфорд понимающе кивнул, потом откашлялся, будто хотел что-то сказать, но крикнул в коридор, который вел на задний двор:

– Оуэн, мисс Джонс пришла! – И, повернувшись к Саре, добавил: – Я не знаю, будет ли вам это интересно, мисс, но Оуэн видел кое-что странное. Но пусть он об этом расскажет сам.

Внешне Оуэн был полной противоположностью своего отца: длинный и неуклюжий, он производил не самое лучшее впечатление.

– Расскажи-ка мисс Джонс, что ты видел в тот день, – потребовал Хейзлфорд, когда Оуэн наконец явился.

– Ну да… – начал тот и смущенно уставился в пол гостиной. – Значит, дело было так. Уже смеркалось, когда я подошел к тому месту, которое вы описали. Никого не увидев возле чемодана, я, конечно, огляделся по сторонам. Потому как вы ведь ясно сказали, что старик должен был присмотреть за багажом.

– Ну и?… Говори уже! – Хейзлфорд-старший, изнывая от нетерпения, поторопил сына. – Что ты видел?

Оуэн пожал плечами.

– Мисс, мне, конечно, не очень хочется говорить о том, чего я не могу доказать. И я вообще не стал бы говорить, если бы подозрение не падало на меня. Но это был не я, поверьте мне, мисс!

Сара Джонс кивнула. Постепенно и она начала терять терпение.

– Значит, дело было так, – снова заговорил сын хозяина гостиницы. – Когда я посмотрел, где же мог быть этот старик, то заметил возле аптекарского дома, ярдах в пятидесяти, высокого худощавого парня. Я думаю, это был Картер.

– Говард Картер? – взволнованно переспросила мисс Джонс.

– Да, он самый! Но это не значит, что я хочу сказать, что деньги украл именно он. Поймите…

– А ты об этом сказал на допросе у полиции?

– Не совсем так, мисс Джонс, я только сейчас это припомнил. А тогда не придал этому большого значения.

– Но это может иметь как раз большое значение!

– Я понимаю. – Оуэн смущенно потупился. Его отец одобрительно кивнул.

Сара Джонс отсчитала свой долг и, положив деньги на стоику, быстро попрощалась и ушла из гостиницы.