Вторая клятва
Шрифт:
Герцог и герцогиня, с ее точки зрения, пребывали "на грани разорения" из-за "нерадивости и воровства слуг". То, что ей пока не удалось поймать ни одного вора, доказывало лишь, что "они хорошо прячутся". Конечно, с герцогом, герцогиней, замковым экономом, главным поваром, Четыре Джона, Полли, Шарцем и прочими "видными людьми" она держалась почтительно, зато со всеми остальными… Даже детишки "почтенного сэра доктора" могли быть безжалостно остановлены посреди самой интересной игры и отправлены сметать
"Играли в догонялки? Вот и молодцы, мои милые. А теперь поиграем в подметание. Эта игра гораздо интереснее. От нее польза есть. Как это — в догонялки не доиграли? А я говорю, доиграли. Вы же не хотите, чтоб ваш бедный папочка споткнулся, увязнув в каком-нибудь сугробе, и сломал ногу. Представьте, как будет рыдать ваша бедная мамочка!"
— Самое противное, что на нее даже Их Светлостям не пожалуешься! — возмущенно сказала Кэт. — Она ведь ничего плохого не делает. Даже наоборот. Она о чистоте и порядке заботится.
— С утра до вечера заботится, — кивнул Джон.
— Вот только она так противно это делает, — добавил Роджер. — Мы ведь не против снег покидать, но… можно ж подождать, пока мы не доиграем?
— И так каждый раз, — промолвила Кэт.
— От нее уже все слуги шарахаются, — сказал Джон.
— А служанки просто стонут, — присовокупила Кэт.
— В результате все то, за чем она так старательно следит, делается куда хуже, чем то, за чем ей следить не дозволяется, — сделал вывод Роджер.
— Точно, — кивнул Джон, хлопнув брата по плечу. — И в кого ты такой умный, неужели в меня?
— Разумеется, — ухмыльнулся тот. — Когда я родился, ты почти тут же попался мне на глаза. И все то время, пока я лежал в своей колыбельке, я глядел на тебя и повторял себе одно и то же: "Смотри, Роджер! Смотри и учись! И когда вырастешь, никогда так не делай!" Результат налицо!
— Обормот, — добродушно проворчал Джон.
— Серьезно? — удивился Роджер. — Так ты решил сменить имя? Думаешь, тебе это пойдет? Решил назваться Обормотом? Тебе не кажется, что это немного слишком? Искренность, конечно, вещь похвальная, но люди и так видят. Знаешь, назовись-ка ты лучше Обалдуем, на мой вкус, тебе это больше подходит.
— По уху дам, — пригрозил Джон.
— Мальчишки! — возмутилась Кэт. — Вы удалились от темы… то есть от Магды… то есть, тьфу ты! Одним словом, если заговорщики станут ссориться между собой, их заговор провалится, не успев начаться!
— Так разве ж мы ссорились? — ухмыльнулся Роджер. — Мы с Джоном советовались. Он решил сменить имя, я по-братски давал ему ценные советы, что тут такого?
— Цыц! — сказала Кэт, погрозив ему пальцем.
— Как ты сейчас похожа на нашу маму, — умилился Джон.
— Я думаю, ты помнишь, что бывает с теми, кто ее не слушается? — медово осведомилась Кэт.
— Ты не сможешь лишить нас сладкого, — почти испуганно заметил Роджер.
— Ты в этом так уверен? — прищурилась она.
— Э-э-э… Кэт… мы сдаемся, — поднял руки Джон. — Замок открыл ворота и просит
— То-то же, — пробурчала Кэт. — Внутри любого заговора должна быть железная дисциплина.
— И то правда, — кивнул Эрик.
— Думаю, будет только справедливо, если мы немного повеселимся за счет Магды, — сказала Кэт. — Уж она-то непрерывно веселится за счет окружающих. Ходит везде, следит… я уж сколько раз слышала, как люди жалуются, что невозможно нормально работать, когда кто-то на тебя смотрит для того, чтобы отругать.
— Мы остановились на том, что есть нечто, за чем ей следить не дозволяется, — напомнил Эрик. — Любопытно бы узнать, что это.
— Ну как же? — ухмыльнулся Джон. — На рыцарскую дружину Его Светлости она, конечно, может глядеть только снизу вверх, это и так ясно, а вот караульная служба…, И так она до них докапывалась, и эдак. Ну ясно же, что ей лучше всех ведомо, как именно Олдвик охранять требуется. Только она одна обо всем печется. А больше никто ничего не делает. И ведь не лень было раз за разом на стену тащиться, да еще и ночью.
— А то ведь ночные караулы вообще ничем не заняты, — подхватил Роджер. — Таращатся себе в темноту почем зря и никакой охраны не несут. И девок молодых к себе на стену таскают. Она, конечно, не видела, но ведь ясно же, что таскают! Точно-точно. Эти караульные такие охальники! По глазам видать, что виноваты!
— Сквайр Энтони терпел-терпел, а один раз не выдержал и пинками ее из своего хозяйства выставил, — продолжил Джон. — Она, разумеется, побежала жаловаться к миледи, миледи пришлось обратиться к милорду, и сквайра Энтони вызвали пред ясные очи герцога и герцогини. Там-то все и разъяснилось. Говорят, она разорялась, пока герцогиня самолично на нее не рявкнула. Герцогу неудобно было кричать на пожилую женщину. Вот с тех пор она всех караульных и не любит. Только сделать ничего не может.
— Так почему же ее не прогонят? — спросил Эрик. Сам он с Ужасной Магдой сталкивался не так уж часто, хотя один раз даже помыл стену по ее непререкаемому распоряжению, но ему-то это было почти безразлично. Помыл и помыл, он просто не придал этому значения.
— Герцог жалование всем слугам повысил, — ответил Джон. — Потому что Магду терпеть — страшно вредная работа.
— А герцогиня время от времени на нее рычит, — сказала Кэт. — Вот только это плохо помогает, Магда уже привыкла. Выйдет от герцогини и сама на кого-нибудь нарычит.
— А выгонять ее герцогу с герцогиней жалко, — добавил Роджер. — Ну куда она пойдет? Кому такое сокровище надо? Вот. так с ней все и мучаются. Кроме караульных, конечно. Но это уж совсем другое дело. Охрана замка — дело серьезное.
— Караульные, значит, — понимающе улыбнулся Эрик.
— Ты уже что-то придумал? — Лицо Кэт озарилось предвкушающей улыбкой.
— Придумываю, — кивнул Эрик. — До завтра точно что-нибудь придумаю. А пока расходимся.
— Нет, так нельзя! — запротестовал Джон. — Что значит — расходимся? А пароль?