Вторая любовь
Шрифт:
Глаза женщины озорно блеснули.
— Вы хотите сказать… я могу оказать финансовую помощь вашей избирательной кампании?
Губернатор от души расхохотался утробным смехом, идущим из глубин тела.
— Честно говоря, я подумывал о чем-то менее дорогостоящем, — вымолвил он.
— И что же это такое?
— Подарите мне первый танец.
Дороти-Энн просияла улыбкой.
— Это доставит мне удовольствие.
Губернатор все еще хихикал, ведя ее на танцевальную площадку. Покачивая головой, он прыскал от
— Финансировать избирательную кампанию!
Под жужжание телекамер Рэндл обнял партнершу, и они начали танцевать, двигаясь мягко, как хорошо смазанные механизмы в такт музыке. Постепенно вокруг них становилось все больше танцующих, пока весь зал не превратился в танцующее море, и великолепные пары закружились под хрустальными люстрами.
Дороти-Энн могла полностью довериться партнеру. Крупный мужчина или нет, но он скользил очень легко. Губернатор явно много практиковался, пока собирал пожертвования в фонды.
Песня кончилась, и они остановились. Рядом с ними раздался мужской голос:
— Итак, господин губернатор? Вы собираетесь поделиться вашим богатством или планируете проявить эгоизм и не позволите никому отнять у вас эту юную красавицу?
Они обернулись, и Дороти-Энн оказалась лицом к лицу с необыкновенно красивым мужчиной. Обаяние, сексуальность, харизма и к тому же явная уверенность в себе, происходящая из сознания, что мир — устричная раковина в твоих руках.
Все в нем соответствовало высшим калифорнийским стандартам. Рост — шесть футов два дюйма. Внешняя подтянутость — признак настоящего атлета. Лицо звезды экрана — голодное молодое лицо, глаза цвета лазурита, выбеленные солнцем волосы, сильная челюсть и потрясающие зубы.
У Ханта Уинслоу было все это. И с лихвой.
Рэндл вздохнул.
— Уинслоу, — прорычал он, — неужели у вас нет никакого уважения к старшим? Вы ясно дали понять, что метите на мое место. А теперь вы еще и отбираете у меня партнершу.
Дороти-Энн и мужчина обменялись улыбками.
— Миссис Кентвелл, я не хотел быть невежливым. Позвольте представить вам моего политического соперника и крайне противного человека — мистера Хантингтона Неверленда Уинслоу-третьего.
Дороти-Энн протянула руку, и Уинслоу пожал ее.
— Хант, — произнес он, ослепляя ее улыбкой. — Я отзываюсь на старого простого Ханта.
— Простой, как же! — выпалил губернатор Рэндл. — Поосторожней с Хантом, миссис Кентвелл. Это наш местный сердцеед.
Дороти-Энн рассмеялась:
— За меня можете не беспокоиться, господин губернатор. Я счастливая, замужняя женщина.
— Рад это слышать. Кстати, вы и мне напомнили об этом. Мне лучше вернуться к той даме, с которой я пришел. — Он вежливо поклонился. — Миссис Кентвелл, благодарю за доставленное удовольствие.
— Благодарю вас, — отозвалась она. Дороти-Энн посмотрела вслед губернатору. Потом повернулась
Ее собеседник рассмеялся.
— Вы не должны верить всему, что слышите, миссис Кентвелл.
— Друзья называют меня Дороти-Энн.
— Тогда я с удовольствием примкну к ним, Дороти-Энн.
— Вы его соперник? — поинтересовалась она.
— Вы имеете в виду старину Рэнди Рэндла?
— Вы его так называете? На самом деле?
Прежде чем он смог ответить, оркестр заиграл «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско».
— Не потанцевать ли нам? — предложил Хант, обнимая Дороти-Энн за талию, и она ощутила безотчетную дрожь, пробежавшую по ее телу, почувствовала, какая сила скрывается под его одеждой.
«Губернатор прав. Хант опасный человек. Слишком сексуален ради своего блага… или моего».
— Итак, вы сделаете это? — спросил Уинслоу, когда они танцевали щека к щеке.
Дороти-Энн подняла на него глаза.
— Что я сделаю, мистер Уинслоу? — негромко поинтересовалась она.
— Хант, — напомнил он.
Дороти-Энн с улыбкой поправилась:
— Хорошо, Хант.
— Оставите ваше сердце в этом городе?
Она рассмеялась.
— Крошечный кусочек, я уверена. Мне кажется, что я оставляю частичку моей души везде, где открываю отель.
— Наподобие Ганса и Гретель, рассыпающих крошки хлеба?
Дороти-Энн засмеялась, и они продолжали танцевать. Когда музыка смолкла, они отошли друг от друга и вежливо похлопали. Хозяйка вечера заметила делающую ей знаки Венецию и знаком позвала ее подойти.
— Венеция, позволь тебе представить мистера Хантингтона Уинслоу-третьего. Хант, это Венеция Флуд, она отвечает за связь с прессой.
Они обменялись рукопожатием.
— Очень приятно, господин сенатор, — негромко произнесла негритянка.
— Сенатор! — Дороти-Энн смотрела во все глаза. — Этого вы мне не говорили.
— Сенатор штата. — Хант, будто извиняясь, пожал плечами. — Я могу принести дамам выпить?
— Это было бы неплохо, — произнесла Дороти-Энн, и женщины двинулись к краю танцплощадки. — Есть новости от Фредди? — с тревогой спросила она.
Венеция покачала головой:
— Пока нет.
— Черт.
— Дерек обзванивает аэропорты. Он везде оставил распоряжения немедленно сообщить тебе, как только самолет Фредди коснется земли.
— Я только надеюсь, что с ним все хорошо, — с тревогой заметила Дороти-Энн.
— Разумеется, это так. И если бы он подумал о своей выгоде, то ему следовало бы поторопиться, потому что к нам идет твой обворожительный молодой сенатор.
— Венеция! — запротестовала Дороти-Энн. — Никакой он не мой!