Вторая мировая война (Том 3-4)
Шрифт:
* * *
Кульминационным моментом наших усилий был мучительный эпизод, связанный с судьбой конвоя "PQ-17". Этот конвой в составе 34 торговых судов отплыл 27 июня из Исландии в Архангельск. Его эскортировали 6 эсминцев, 2 корабля ПВО, 2 подводные лодки и 11 мелких кораблей. Силы непосредственной поддержки состояли из 2 английских и 2 американских крейсеров с 3 эсминцами под командованием контр-адмирала Гамильтона. 9 английских и 2 русские подводные лодки были сосредоточены вдоль северного побережья Норвегии, чтобы атаковать, если окажется возможным, "Тирпиц" и германские крейсера или хотя бы для того, чтобы предупредить об их приближении. Наконец, дальше на запад крейсировали наши основные силы прикрытия под командованием главнокомандующего адмирала Тови -- линкоры "Дьюк ов Йорк" и "Вашингтон", авианосец "Викториес", 3 крейсера и
Конвой был севернее острова Медвежий, когда паковый лед задержал его в 300 милях от германских авиабаз. Английское военно-морское министерство в своей инструкции указывало адмиралу Гамильтону, что его крейсера не должны идти восточнее острова Медвежий, "если только конвою не будут угрожать надводные силы, с которыми он мог бы сразиться". Это ясно означало, что ему не следовало драться с "Тирпицем". Тем временем главнокомандующий оставался с тяжелыми кораблями в районе примерно в 150 милях к северо-западу от острова Медвежий, готовый атаковать "Тирпиц", если он появится, в первую очередь самолетами с авианосца "Викториес". Конвой был обнаружен противником 1 июля, после чего за ним следили с воздуха, совершая на него частые налеты. Утром 4 июля было потоплено первое судно; еще 3 судна были торпедированы самолетами вечером того же дня. К этому времени конвой уже находился в 150 милях за островом Медвежий. Контр-адмирал Гамильтон использовал предоставленное ему право остаться по своему усмотрению с конвоем. Было известно, что днем 3-го "Тирпиц" вышел из Тронхейма, но точных сведений о его передвижении или о передвижениях других германских тяжелых кораблей не было.
Принятое, таким образом, решение не оставляло адмиралу, командовавшему крейсерами, никакого выбора. Полученная им инструкция была определенной и безапелляционной, и, несмотря на все горе, с каким он покидал порученные его попечению злополучные суда, он ничего не мог поделать, чтобы помочь им. И наш флот был не в состоянии вовремя подоспеть к месту действия. К несчастью, эсминцы, входившие в состав эскорта, также отошли, и хотя в то время, учитывая обстоятельства, это решение было признано правильным, тем не менее в дальнейшем их присутствие помогло бы собрать рассредоточившиеся суда в небольшие группы и обеспечило бы им какую-то защиту от нападений с воздуха и со стороны подводных лодок на протяжении остального отрезка этого долгого и опасного пути.
Адмирал Паунд, вероятно, не послал бы такого настойчивого приказа, если бы речь шла только о наших собственных, английских, военных кораблях. Но мысль о том, что наша первая совместная крупная англо-американская операция, осуществляемая под английским командованием, привела бы к уничтожению двух американских крейсеров так же, как и наших собственных, возможно, нарушила уравновешенность, с какой он привык подходить к принятию таких чрезвычайно серьезных решений. Это только мое предположение, основанное на знании характера моего друга, ибо я никогда не обсуждал с ним этого дела. В самом деле, секретность, с какой военно-морское министерство хранит приказы, посылаемые от имени начальника военно-морского штаба, так велика, что я узнал все эти факты только после войны.
Учитывая то, что произошло в дальнейшем, необходимо рассмотреть обстановку в том виде, в каком она была известна в то время адмиралтейству, где с величайшей тревогой следили за движением конвоя. 4 июля у военно-морского министерства были веские основания предполагать, что "Тирпиц" и сопровождающие его корабли, запасшись топливом в Альта-фиорде, собирались отплыть навстречу конвою, чтобы перехватить его. Риск этой крупной атаки, предпринятой при подавляющем превосходстве сил, перевешивал всякий риск нападения с воздуха или со стороны подводных лодок. Крейсера адмирала Гамильтона были бы бесполезны против сил, которые могли использовать немцы, и казалось, что единственной надеждой на спасение части конвоя является рассредоточение его на максимально широком пространстве, пока не появился враг. Неприятельские силы могли прибыть на место через 10 часов после выхода из гавани, а торговые суда могли делать лишь 7--8 узлов. Чтобы рассредоточение было эффективным, нельзя было терять времени. В этот вечер по прямому личному приказу начальника военно-морского штаба, который считал атаку неизбежной, адмиралу Гамильтону были отправлены следующие радиограммы с пометкой "немедленно":
9 ч. 11 м. пополудни
"Отряду крейсеров отступить на запад
9 ч. 23 м. пополудни
"Ввиду угрозы со стороны надводных кораблей конвою рассредоточиться и идти к русским портам".
9 ч. 36 м. пополудни
"Конвою рассредоточиться".
Отряд союзных крейсеров уже находился дальше предельного пункта, указанного в его задании. Если бы даже от военно-морского министерства не поступило никакого нового приказа, то крейсера все равно ушли бы назад через час или около этого в соответствии со своей первоначальной инструкцией. Их движение до этого момента по сути дела не имело никакого влияния на тактическую обстановку. Однако в свете того, что стало известно в дальнейшем, решение о рассредоточении нужно признать опрометчивым. Страх, охвативший торговые суда при виде стремительного ухода крейсеров, возможно, удалось бы предотвратить, если бы адмирал Гамильтон мог остаться поблизости, пока не будет осуществлено рассредоточение конвоя. Но на основании полученных им радиограмм он мог лишь предположить, что "Тирпиц" может появиться на горизонте с минуты на минуту.
Теперь посмотрим, что произошло у немцев. Неприятельские силы в составе "Тирпица", "Шеера" и "Хиппера" с сопровождавшими их эсминцами, сосредоточившиеся в Альта-фиорде, на самом деле вышли из гавани только в полдень 5 июля. К этому времени они знали от своей воздушной разведки, что конвой рассредоточен, а английские крейсера ушли. Вскоре германские корабли были обнаружены -- сперва русской подводной лодкой, которая атаковала "Тирпиц" и неверно утверждала, что ею зарегистрированы два попадания в этот корабль. В дальнейшем их увидела английская подводная лодка, которая донесла, что "Тирпиц" по-прежнему идет быстрым ходом на северо-восток. Германский адмирал, зная, что о местопребывании его стало известно, боялся нападения английских самолетов, которые, как он полагал, могли находиться в пределах досягаемости; тем не менее он имел намерение продолжать выполнение полученного им задания. Однако германское верховное командование теперь иначе отнеслось к делу и, вспомнив судьбу "Бисмарка" за год до этого, приняло решение в пользу отхода. Оно также считало, до некоторой степени обоснованно, что с рассредоточенным конвоем смогут лучше справиться самолеты и подводные лодки. Вечером того же дня германским тяжелым кораблям было приказано вернуться в порт. Созданная ими потенциальная угроза привела к рассредоточению конвоя. Таким образом, само их присутствие в этих водах непосредственно содействовало этому значительному успеху.
Для нас последствия были тяжелыми. Рассредоточившийся беззащитный конвой оказался теперь легкой добычей для мародеров -самолетов и подводных лодок. Печальная повесть экипажей отдельных судов или маленьких групп судов (некоторые из них сопровождались одним или несколькими мелкими кораблями эскорта) стала настоящей сагой. Некоторые из этих судов укрылись у замерзшего побережья Новой Земли. Из 34 судов, вышедших из Исландии, 23 были потоплены, а их команды погибли в ледяной воде или несли невероятные лишения -- получили увечья от обмораживания. 3 английских, 6 американских, 1 панамское и 2 русских торговых судна добрались до Архангельска, доставив 70 тысяч тонн груза из 200 тысяч тонн, вышедших из Исландии. В общей сложности было потоплено 14 американских судов. Это был один из самых грустных морских эпизодов за всю войну.
15 июля я писал военно-морскому министру и начальнику военно-морского штаба:
"До сегодняшнего утра я не знал, что именно адмирал Гамильтон, командовавший крейсерами, приказал эсминцам покинуть конвой. Как вы расценили это решение в то время? Как вы расцениваете его сейчас?"
Я ожидал результатов расследования поведения лиц, участвовавших в этом деле. Это расследование заняло довольно много времени. Никто не был признан виновным. Как иначе он мог действовать при наличии радиограмм, отправленных по приказу начальника военно-морского штаба?
* * *
Учитывая катастрофу, постигшую конвой "PQ-17", военно-морское министерство предложило приостановить арктические конвои, по крайней мере до тех пор, пока северные паковые льды не растают и не отступят и пока не кончится непрерывный полярный день. Я сознавал, что это будет весьма серьезным решением, и был склонен не снижать, а, напротив, повышать то, что ставилось на карту, действуя по принципу "вопреки поражению".
Премьер-министр -- военно-морскому министру и начальнику военно-морского штаба