Вторая мировая война (Том 5-6)

Черчилль Уинстон

Премьер-министр – генералу Исмею

3 августа 1940 года

1.14-дюймовое орудие, которое я приказал установить в Дувре, должно быть готово заранее, чтобы противодействовать новой немецкой батарее. Конечно, оно не должно стрелять до тех пор, пока не будут установлены все орудия. Однако план обстрела можно разработать сейчас, и я хотел бы знать, какие будут сделаны наметки в связи с этим приятным событием для самолетов-корректировщиков, действующих под защитой большого количества истребителей. Кроме того, я хотел бы знать, когда будут готовы две 13,5-дюймовые железнодорожные орудийные установки и смогут ли они накрыть упомянутую цель. Нужно установить в различных пунктах несколько ложных орудий и снабдить их приспособлениями для образования надлежащей вспышки, дыма и пыли. Сообщите мне, какие могут быть разработаны устройства для этого. Я полагаю, что уже проводятся работы на железнодорожных ветках для 13,5-дюймовых орудий. Доложите мне, пожалуйста, об этом.

2. Движение немецких военных судов в южном направлении к Килю создает ситуацию,

несколько отличную от той, из которой исходил главнокомандующий флотом метрополии в своей представленной некоторое время назад оценке возможностей вторжения через узкий пролив при поддержке тяжелых кораблей. Нужно запросить адмиралтейство, не следует ли обратить внимание главнокомандующего на изменившуюся группировку сил противника на случай, если у него есть еще что-либо сказать.

Премьер-министр – военно-морскому министру

8 августа 1940 года

Я поражен быстротой и ловкостью, с которой была подготовлена площадка для 14-дюймового орудия в Дувре и установлено само орудие. Передайте, пожалуйста, всем, кто участвовал в этой замечательной работе, что я высоко ценю их энергичные усилия.

Вражеские батареи впервые открыли огонь 22 августа, безрезультатно обстреляв караван судов и позже подвергнув обстрелу Дувр. Им ответило одно из наших 14-дюймовых орудий, которое уже было готово к действию. После этого через нерегулярные промежутки происходили артиллерийские дуэли. В сентябре Дувр подвергался обстрелу шесть раз; самым тяжелым днем было 9 сентября, когда по нему было выпущено свыше 150 снарядов. Караванам судов был нанесен очень незначительный ущерб.

Премьер-министр – генералу Исмею для комитета начальников штабов

30 августа 1940 года

Немцы, вполне естественно, попытаются с помощью артиллерии добиться господства над Дуврским проливом. В настоящее время мы сильнее их, ибо имеем 14-дюймовое и два 13,5-дюймовых железнодорожных орудия. Помимо этого, адмиралу в Дувре следует по возможности скорее послать большое количество самых современных 6-дюймовых и 8-дюймовых орудий. Насколько мне известно, военно-морское министерство намерено снять орудия с корабля «Ньюкасл» или «Глазго», которые находятся в длительном ремонте. Нужно проделать большую работу для установки одной или двух таких орудийных башен. Доложите мне об этом и о сроках. Имеется 9,2-дюймовое армейское экспериментальное орудие и установка, и, несомненно, у нас есть несколько 12-дюймовых орудий на железнодорожных платформах. Если наши корабли не могут использовать пролив, враг также должен лишиться возможности пользоваться им. Даже в том случае, если орудия не смогут обстреливать французский берег, все же они будут очень полезны.

Часть нашей тяжелой артиллерии – 18-дюймовые гаубицы и 9,2-дюймовые орудия – должна быть установлена в таких местах, откуда эта артиллерия смогла бы помешать захвату противником портов и мест для высадки, а также, как указывал начальник имперского генерального штаба, иметь возможность поддержать контратаку, которая должна быть предпринята против любой попытки захватить плацдарм. Большая часть той массы артиллерии, которую я спас в последнюю войну, совершенно не использовалась и ремонтируется в течение целого года.

Представьте мне разумный план использования ее для поддержки контрударов и операций, не позволяющих врагу захватить участки для высадки как севернее, так и южнее Темзы. Севернее я уже видел несколько очень хороших тяжелых батарей.

Я хотел бы также получить сведения о фактических линиях обороны, тянущихся между Дувром и Лондоном, а также Гарвичем и Лондоном. Сейчас, когда с побережьем покончено, нет оснований отказываться от укрепления этих линий, что ни в коей мере не должно отвлекать нас от принципа решительной контратаки.

Однако наибольшую важность представляют одно – два современных 6-дюймовых орудия, которые могли бы обстреливать все немецкие суда на расстоянии до 35 тысяч ярдов.

В начале сентября мы имели следующие установки тяжелых орудий, обращенных к морю. Довоенная береговая оборона: 9,2-дюймовые – два орудия, 6-дюймовые – шесть. Недавно установленные: 14-дюймовые (морские) – одно, 9,2-дюймовые – два (железнодорожные установки), 6-дюймовые (морские) – два, 4-дюймовые (морские) – два.

Вскоре туда предполагалось дополнительно направить два 13,5-дюймовых орудия, снятых со старого линкора «Айрон Дьюк», которые устанавливались на железнодорожных платформах, и батарею из четырех 5,5-дюймовых орудий с военного корабля «Худ». Расчеты этих дополнительных орудий были укомплектованы в основном моряками военного флота и солдатами морской пехоты.

Кроме того, одна из 18-дюймовых гаубиц, которые я спас после Первой мировой войны, и двенадцать 12-дюймовых гаубиц были установлены для противодействия высадке противника. Все они были подвижными и могли открыть сокрушительный огонь по любому району высадки.

Поскольку июль и август прошли без всяких неприятностей, мы приобретали все большую уверенность в том, что сможем выдержать длительный и тяжелый бой. Наши силы крепли изо дня в день. Все население работало с предельным напряжением, и когда люди засыпали после тяжких трудов или дежурств, они чувствовали себя вознагражденными крепнувшей верой в то, что нам хватит времени и что мы победим. Все побережье теперь ощетинилось оборонительными сооружениями разного рода. Вся страна была разделена на районы обороны. С заводов поступал поток вооружения. К концу августа мы имели свыше 250 новых танков! Мы пожинали плоды американского «акта доверия». Весь личный состав обученной кадровой английской армии и их товарищи из территориальных войск занимались военной подготовкой с утра до ночи и жаждали схватиться с врагом. Численность личного состава отрядов внутренней обороны превысила намеченную цифру

в один миллион человек, и, когда не хватало винтовок, они жадно хватались за охотничьи ружья, спортивные винтовки и пистолеты, а если не было огнестрельного оружия – за вилы и дубины. В Англии не было «пятой колонны», хотя несколько шпионов было выловлено и подвергнуто допросу.

Когда Риббентроп посетил Рим в сентябре, он заявил Чиано: «Английской территориальной обороны не существует. Достаточно будет одной немецкой дивизии, чтобы произвести полный разгром».

Это свидетельствует лишь о его невежестве. Далеко в серых водах Средиземного моря и в Ла-Манше курсировали и патрулировали верные, готовые к бою флотилии, вглядывавшиеся в ночную тьму.

Высоко в небе парили летчики-истребители. Другие спокойно дожидались около своих прекрасных машин, чтобы по первому знаку подняться в воздух. То было время, когда в равной мере было хорошо и жить, и умереть.

Глава 14

Проблема вторжения

После Дюнкерка и особенно после капитуляции Франции у всех англичан возник вопрос: во-первых, решится ли и, во-вторых, сможет ли Гитлер вторгнуться на наш остров и покорить его? Для меня эта проблема не была нова. В течение трех лет до Первой мировой войны я в качестве военно-морского министра принимал участие в обсуждении этого вопроса в комитете имперской обороны.

Военно-морская мощь, если понимать ее надлежащим образом, – замечательная вещь. Переброска армии морем перед лицом превосходящих по силе флотов и флотилий – почти невозможное дело. Паровая машина в огромной степени увеличила способность военно-морского флота защищать Великобританию. В эпоху Наполеона тот же самый ветер, который погнал бы его плоскодонные суда из Булони через Ла-Манш, отогнал бы наши эскадры, осуществляющие блокаду. Однако все, что произошло с тех пор, значительно увеличило мощь превосходящего по силе флота и его возможности уничтожить вторгающегося противника в пути. Всякое усовершенствование современной военной техники сильно осложняло и усугубляло опасность переброски армий и делало почти непреодолимыми трудности их снабжения после высадки на побережье. Во время предыдущего кризиса в судьбах нашего острова мы обладали превосходящей и, как оказалось, более чем достаточной военно-морской мощью. Противник не мог выиграть у нас ни одного серьезного морского сражения. Он не мог противостоять нашим крейсерам. По численности наших эсминцев и мелких судов мы превосходили его в десять раз.

Всему этому надо было, однако, противопоставить всевозможные случайности погоды, особенно туман. Но даже если бы эти условия благоприятствовали противнику и ему удалось бы совершить высадку в одном или нескольких пунктах, проблема сохранения им своих коммуникаций и снабжения высадившихся войск все же оставалась бы неразрешенной. Таково было положение во время Первой мировой войны.

Но теперь существовала еще и авиация. Какое влияние оказало это величайшее достижение на проблему вторжения? Ясно, что если бы противник мог установить господство в воздухе по обе стороны узкого Дуврского пролива, потери наших флотилий были бы очень велики и в конечном счете могли бы оказаться гибельными. Никто не захотел бы идти на риск введения тяжелых линкоров или больших крейсеров в воды, над которыми господствовали немецкие бомбардировщики, за исключением какого-либо чрезвычайного случая. И действительно, южнее Форта и восточнее Плимута мы не держали крупных кораблей. Но зато от Гарвича вдоль Нора, Дувра, Портсмута и Портленда наши легкие боевые корабли, численность которых непрерывно возрастала, вели постоянное бдительное патрулирование. К сентябрю их было более 800; уничтожить их могла только вражеская авиация, да и то лишь постепенно.

Но кто обладал превосходством в воздухе? В битве за Францию мы сражались с немцами при соотношении сил 2:1 и 3:1 и наносили им урон в такой же пропорции. Над Дюнкерком, где нам пришлось установить постоянное патрулирование, чтобы прикрыть эвакуацию армии, наши самолеты сражались при соотношении сил 4:1 и 5:1 и действовали успешно. Главный маршал авиации Даудинг считал, что над нашими собственными водами и над районами нашего побережья и страны можно вести успешные бои при соотношении сил 7:1 или 8:1. В то время мощь германских военно-воздушных сил, насколько нам было известно (а мы были хорошо информированы), не считая отдельных сосредоточений частей, превосходила по численности наши военно-воздушные силы в соотношении около 3:1. Хотя для борьбы с храбрым и искусным немецким врагом условия были неравные, я все же был твердо уверен, что в нашем собственном небе, над нашей страной и над нашими водами мы сможем победить немецкую авиацию. А если бы дело обстояло именно таким образом, наш военно-морской флот продолжал бы по-прежнему господствовать на морях и океанах и уничтожал бы всех противников, устремлявшихся в нашу сторону.

Конечно, существовал еще третий потенциальный фактор. Не подготовили ли немцы втайне, со своей пресловутой аккуратностью и предусмотрительностью, огромную армаду десантных судов, не нуждающихся ни в гаванях, ни в причалах, но способных высаживать в любом пункте побережья танки, орудия и моторизованный транспорт, а впоследствии – снабжать высадившиеся войска? Однако у нас не было никаких оснований полагать, что в Германии существовало что-либо в этом роде, хотя при составлении планов всегда следует исходить из самого худшего. Мы потратили четыре года напряженных усилий и экспериментальной работы, нам потребовалась колоссальная материальная помощь Соединенных Штатов для создания того огромного количества десантных судов, которое оказалось необходимым для высадки в Нормандии. В тот период немцы могли бы обойтись гораздо меньшим количеством. Но они располагали всего лишь несколькими паромами Зибеля.

Следовательно, вторжение в Англию летом и осенью 1940 года требовало от немцев установления местного превосходства на море и в воздухе, а также огромных флотов специального назначения и большого количества десантных судов. Но превосходством на море обладали мы; господство в воздухе завоевали тоже мы; и наконец, мы считали – и, как теперь выяснилось, вполне обоснованно, – что немцы не строили и не предполагали строить никаких специальных судов. Таковы были в основном мои идеи о вторжении в 1940 году, исходя из которых я изо дня в день давал инструкции и директивы, изложенные в этих главах.