Вторая мировая война. Ад на земле

Хейстингс Макс

5 декабря русские перешли в наступление, в то время как немцы буквально примерзли к месту. Ставка дождалась подкрепления от генерала Мороза. Температура упала до –30o, и немецкие смазочные материалы затвердели, в то время как у русских оружие и танки оставались боеспособными. Стартер Т-34 работал на сжатом воздухе, поэтому мороз ему был не страшен. Пехотинец Альбрехт Линзен в ужасе описывал, как его батальон драпал от русских: «Из метели выбежали солдаты, рассеялись во все стороны, словно перепуганное стадо. Одинокий офицер стоял среди этой обезумевшей массы, махал руками, порывался вытащить пистолет, а потом предоставил им удирать. Наш взводный даже не пытался остановить людей. Я остановился, гадая, что делать дальше, справа от меня раздался взрыв, я почувствовал острую боль в правом бедре и подумал: “Тут я и умру, в 21 год, в снегах под Москвой!”»⁴

Русские уничтожили слишком далеко

выступившие клинья немцев к северу и к югу от Москвы и двинулись на запад. Немыслимое сделалось реальностью: непобедимый вермахт отступал. «Каждый раз, покидая деревню, мы ее поджигаем, – писал лейтенант Густав Шродек. – Это примитивная мера обороны, и русские ненавидят нас за это. Но такова суровая логика войны: лишить преследующего нас противника убежища в страшный мороз»⁵. Лейтенант Курт Груманн писал с полевого перевязочного пункта: «Сегодня доставили восемьдесят человек, у половины обморожения второй или третьей степени. Распухшие ноги в волдырях, с виду уже не члены человеческого тела, а бесформенная масса. У некоторых началась гангрена. Ради чего все это?»⁶ Многие танки и машины пришлось бросить, они вмерзли в снег и лед. «Призрак Великой армии Наполеона нависает над нами, словно злой дух», – писал артиллерист Йозеф Дек.

Десять дней вермахт катился назад по заснеженной равнине, оставляя за собой трупы и почерневшие остовы брошенных машин. Большинство немецких командующих предпочли бы отступить еще дальше, но Гитлер с упорством, достойным Сталина, призывал к «фанатическому сопротивлению». Преданный нацист генерал Вальтер Модель сделался героем, удержав линию фронта. Сталин, вопреки настойчивым советам Жукова, требовал развивать успех. 5 января он распорядился провести контрнаступление по всему фронту. И тут он вновь поступил как Гитлер: пренебрег возможностью сосредоточить все силы против слабого места в обороне немцев и тем самым лишил себя шанса на великую победу. Рокоссовский впоследствии составил скорбный список сделанных ошибок и упущенных шансов. Немцы продолжали яростно обороняться, уничтожая десятки тысяч русских. Советские резервы вскоре исчерпались, и наступление захлебнулось. Модель даже вернул себе часть утраченных позиций, а Жуков обманулся в надежде окружить группу армий «Центр». И все же решающее событие произошло: немцев подвинули – где на 100 км, где и на 250. Москвы они так и не увидели.

Пока решалась судьба советской столицы, к западу от нее совершалась драма не меньших масштабов и причинившая больше несчастий, если несчастья возможно считать или взвешивать. Осенью 1941 г. войска оси двигались друг другу навстречу с северо-запада и юга и сомкнулись под былой столицей России – Ленинградом. Операция Barbarossa предоставила финнам шанс отомстить за поражение 1940 г., и в июне 1941 г. финская армия, перевооруженная за счет Гитлера, присоединилась к нападению на СССР. Немецкие войска продвигались из северной Норвегии и остановились в 50 км от Мурманска. Финны не выразили желания заходить намного дальше своих границ 1939 г., но 15 сентября немцы с их помощью завершили окружение Ленинграда. Блокада прежней царской столицы Санкт-Петербурга, украшенного барочными дворцами и набережными вдоль реки, длилась более двух лет и превратилась в горестный эпос. Немного эпизодов даже той войны сравнится с этим по человеческим потерям и страданиям – здесь погибло больше людей, чем Великобритания и США вместе взятые потеряли во всех битвах.

Советское командование готовилось к обороне города. Десятки тысяч ленинградцев рыли окопы под огнем вражеской артиллерии – «методичным и точным»⁷, по словам одного ветерана. «Наши солдаты выскакивали из окопов, хватали подростков и женщин, тащили их прочь с дороги, подальше от линии огня. Упала зажигательная бомба. Стадо скота, испугавшись при виде загоревшегося битума, обратилось в бегство, вздымая пыль. В панике животные помчались прямо на минное поле». Детей начали эвакуировать из города, но было слишком поздно: они оказались на пути наступавших немцев, и более 2000 погибло при налете люфтваффе на поезд с беженцами под Лычково.

Авторитет генерала Ворошилова, убеленного сединами старого большевика, которому была поручена оборона Ленинграда, держался исключительно на его лояльности Сталину. Он презирал профессиональных военных и ничего не смыслил в стратегии. Москва снарядила большой обоз с провиантом в помощь осажденному городу, но Ворошилов счел, что признать нужду в такого рода припасах – значит проявить слабость, и перенаправил обоз в другое место, а сам затевал одно за другим сражения, не приводившие ни к чему, кроме бесконечных жертв. Лейтенант Юшкевич в отчаянии писал (это последняя запись в его дневнике перед гибелью): «Наши солдаты вооружены только старыми винтовками, автоматов почти нет. Нет и

гранат. Нет врачей! Это не армейское подразделение – мы всего-навсего пушечное мясо»⁸. Юшкевич описывает, как на его солдат «охотятся, словно на хищных животных… Все время выстрелы, повсюду танки».

8 сентября завершилось окружение Ленинграда, и с этого дня начинается собственно блокада. На следующий день Сталин отрядил Жукова на помощь Ворошилову. Внезапное прибытие Жукова на легком самолете обернулось фарсом: охрана у дверей штаба фронта, расположившегося возле Смольного института, задержала его из-за отсутствия пропуска. «На то и армия», – говорил Жуков, вспоминая этот эпизод впоследствии, но в тот момент он едва ли был столь благодушно настроен. Ворошилова переправили на самолете в Москву, и там он осмелился закатить истерику лично товарищу Сталину: «Ты сам во всем виноват! Ты уничтожил старую гвардию, ты расстрелял лучших генералов». Сталин пытался возражать, и старый революционер схватил поднос с жареным поросенком и шваркнул его об стол [10] . Ему повезло – он уцелел.

10

История о Ворошилове и поросенке имеет все признаки апокрифа: существует вариант с вареным поросенком и Финской кампанией. См.: «Вопросы истории», 1996, № 7. – Прим. ред.

Жуков реорганизовал оборону Ленинграда, отменив приказ Ворошилова о выводе остатков Балтийского флота из гавани: в ближайшие годы орудия этих кораблей оказывали существенную поддержку сухопутным силам. Жуков также предпринял несколько контратак, самая мощная из которых состоялась 17 января, обошлась во много тысяч жизней и захлебнулась под артиллерийским огнем. Моряк Николай Вавин описал попытку подвести подкрепления к крепости на острове Орешек посреди Ладожского озера: «У наших парней не было ни единого шанса. Немцы сразу же обнаружили нас с воздуха, и началась бойня. Вражеские самолеты сначала сбрасывали бомбы, а затем расстреливали нас из пулеметов. Из двухсот человек в моей десантной группе до берега добралось только четырнадцать»¹⁰. Все возражения офицеров, доказывавших бесполезность такого рода попыток, в особенности атак Невского плацдарма на восточном берегу Невы, Жуков отметал: «Я приказываю атаковать!» Жертвы множились, медицинская помощь раненым практически не оказывалось. За спиной идущих в бой солдат Жуков разместил заградотряды и велел расстреливать тех, кто обратится в бегство. Эта практика быстро прижилась в Красной армии. Из немецких громкоговорителей на обреченных сыпались насмешки: давайте, спешите снова на расстрел, мы вас тут на берегах Невы и похороним. И очередной град пуль обрушивался на русских солдат, которые не в силах были продвинуться ни на шаг.

На протяжении ряда недель советская сторона никак не могла понять, что немцы не собираются ни предпринимать широкомасштабное нападение на Ленинград, ни добиваться капитуляции города. Жуков заметно укрепил свою репутацию в глазах Сталина в качестве спасителя осажденного города, но город-то и не подвергался угрозе захвата. Немецкие штабные в Берлине обсуждали даже фантастическую идею: в качестве жеста великодушия предложить Штатам забрать все 2,5 млн жителей града Петрова к себе. Но Гитлер предпочел уморить их голодом. Профессор Эрнст Цигельмайер из Мюнхенского института питания, один из немалого числа ученых, дьявольски добросовестно консультировавших нацистов, дал практический совет. По его мнению, в решительном сражении необходимости не предвиделось: Советы не смогут обеспечить осажденным более 250 г хлеба в день, а этого слишком мало для длительного поддержания жизни. «Нет смысла жертвовать нашими солдатами. Ленинградцы все равно вымрут. Главное – не пропускать ни единой души через линию фронта. Чем больше их останется в городе, тем скорее они вымрут, и тогда мы войдем в город, не заплатив за это жизнью ни единого немецкого солдата»¹¹.

Гитлер объявил: Петербург – «ядовитое гнездо, откуда издавна разливается по Балтике азиатская зараза» – исчезнет с лица земли. «Город отрезан. Нам остается лишь обстреливать и бомбардировать его, уничтожить источники воды и электричества и лишить населения всего, что необходимо для выживания». Первый массированный воздушный налет уничтожил стоявшие у воды Бадаевские склады, где находились основные резервы провианта. Пожар бушевал несколько дней, по улице текли реки расплавленного сахара. Вскоре горожане догадались, какая участь их ждет. Ленинградка Елена Скрябина писала в дневнике: «Близится величайший ужас. Все одержимы одной мыслью: раздобыть что-нибудь съестное, чтобы не умереть с голоду. Вернулись первобытные времена. Жизнь сводится к одному: охоте за пищей»¹².