Вторая мировая война.
Шрифт:
Подготовка Германии к вторжению в Россию велась поспешно. Немцы исходили из предположения, что победа будет легкой и долгосрочные планы не понадобятся. У Генерального штаба было мало информации о силах России, Россию уподобляли Франции, имевшей разветвленную сеть шоссейных дорог и резервуаров с горючим. Для немецких танков наметили маршруты, но не позаботились о путях подвоза горючего. Следовательно, танковые дивизии и в еще большей мере остальные немецкие соединения зависели от хороших дорог, которых в России не было. Генеральный штаб признал, что продовольственное снабжение будет проблемой. Экономическая директива гласила: «Нет сомнения, что миллионы людей умрут от голода, если мы заберем у страны то, что нам нужно»; но немецких генералов это не волновало.
Главнокомандующие остались те же, что и во французской кампании, однако стратегические планы были гораздо менее точны. Генеральный штаб перебросил три армейские группы к советским границам. Группа Лееба на севере устремилась вдоль Балтийского
Казалось, что разница в подходах не имеет особого значения. Предполагали, что бои на границах продлятся примерно четыре недели, после чего последует уничтожение рассеянных остатков русских армий. Фактически немецкий Генеральный штаб, обычно склонный все планировать заранее, на этот раз руководствовался принципом Наполеона, который гласил: «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уж видно будет». Результаты были плохие с самого начала. Во французской кампании очередное наступление двух армий, Бока и Рундштедта, уменьшало расстояние между ними. В России наступление трех армейских групп увеличивало разрыв в их линии фронта. Замешательство вызвало и то, что немцы не решили проблему, которая уже возникала во Франции: должны ли танковые дивизии решать самостоятельные задачи, или же они должны просто расчищать путь пехоте.
Немцы вторглись в Россию, опираясь на превосходство в военном искусстве и престиж победы, при этом силы противников были равны. У немцев, включая союзников, было 200 дивизий, у русских – 209. У немцев было 3350 танков – только на 600 больше, чем во время французской кампании. У русских имелось примерно 25 000 танков, в большинстве устаревшей конструкции, хотя танки Т-34, которых было сравнительно немного в начале войны, являлись лучшими танками того времени. У немцев – 3 тыс. самолетов, у русских – в 2 раза больше, причем тоже устаревших. [14] Немецкий Генеральный штаб не принял в расчет одного – пространства. Во Франции немецкие армии вначале продвинулись примерно на 250 миль и затем две недели отдыхали, перед тем как начать преследование разбитой французской армии на расстоянии еще 200 миль. В России были в 5 раз большие расстояния, а времени для передышки – немного. Во Франции у немцев было 10 самолетов на каждый километр фронта, в России – один. Как признался впоследствии Кейтель, «Гитлер говорил так, как будто русская кампания – дело верное… Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что это был страшный риск».
14
Ср. эти данные с опубликованными в журнале «Новая и новейшая история»: «К 22 июня в приграничных военных округах и войсках резерва Главного командования, успевших сосредоточиться на западе, насчитывалось 186 дивизий, 2 стрелковые бригады, 4 воздушно-десантных корпуса, около 3 млн. человек и 39 тыс. орудий и минометов, 9,5 тыс. танков и около 8,5 тыс. самолетов… К исходу 21 июня на территории сопредельных Советскому Союзу западных стран сосредоточилось 157 дивизий и 19 бригад армий Германии и ее союзников. 130 дивизий и 8 бригад из указанного числа вражеских соединений находились в полной готовности к наступлению и располагались в непосредственной близости от границы. Вся группировка войск противника насчитывала 3,4 млн. человек, 31,1 тыс. орудий и минометов, около 4 тыс. танков и штурмовых орудий, 1,3 тыс. самолетов». Данные вооруженных сил Германии и ее союзников подсчитаны по штатной численности соединений (Новая и новейшая история. 1991. № 3. С. 17–18).
Целью русской кампании было завоевание, а не просто победа. Европейская Россия должна была стать немецкой колонией. Гитлер утверждал, что советская политическая структура рухнет в ходе первых ударов. Что должно занять ее место? Этот вопрос так и не был решен. Розенберг, нацистский советник по русским делам, хотел склонить на свою сторону население, уничтожить Коммунистическую партию, освободить национальные меньшинства и возвратить колхозные земли крестьянам. В бывших Балтийских государствах Латвии, Литве, Эстонии эта программа выполнялась очень успешно. Необходимым средством ее проведения являлся террор, истребление. Все комиссары и коммунисты подлежали казни без суда – приказ, после некоторых колебаний принятый генералами. Было также сказано, что нет необходимости соблюдать законы войны, так как Советская Россия не подписывала Женевской конвенции. [15] Генералы приняли и это. Для них, как и для Гитлера, славяне являлись «унтерменшен». Рыцарство было забыто, и немецкие солдаты, действуя по приказам свыше, убили в ходе войны 2 млн. военнопленных и свыше 10 млн. гражданских лиц. Снова пришел Аттила.
15
Имеются
Впоследствии считали, что осуществление плана «Барбаросса» – вторжения в Россию – первоначально было намечено на 15 мая, а затем отложено из-за событий в Югославии, таким образом был потерян целый месяц. Это – легенда, придуманная немецкими генералами для оправдания своего поражения в России и фактически ни на чем не основанная. Лишь 15 из 150 немецких дивизий, предназначенных для первого удара, были отвлечены на Балканы, вряд ли это серьезная потеря. Планы мобилизации в Германии для Восточного фронта не были выполнены к 15 мая по совершенно другой причине: вследствие недостатка снаряжения, особенно автотранспорта. Гитлер пытался начать тотальную войну, опираясь на экономику мирного времени. Даже при месячной отсрочке 92 немецкие дивизии, т. е. 40 % общего числа, пришлось снабжать целиком или частично из французских ресурсов. Отсрочка, возможно, даже оказалась кстати, поскольку после весеннего таяния снега земля просохла к середине июня.
Осуществление плана «Барбаросса» началось 22 июня 1941 г., примерно в тот же день, когда Наполеон вторгся в Россию. Германия объявила войну, когда бои шли по всему фронту. Молотов сетовал: «Чем мы это заслужили?» Русские повсюду были застигнуты врасплох. 1,5 тыс. советских самолетов были уничтожены на аэродромах. Немецкие армии продвигались вперед быстрее, чем во Франции, однако даже в безнадежном окружении русские солдаты с нечеловеческим упорством продолжали сражаться, пока хватало боеприпасов. Значительные русские силы, окруженные немецкими танками, отступали через бреши в немецких линиях и снова шли в бой. Зачастую они пытались организовать отчаянное контрнаступление. В конце июня из-за сильных дождей все немецкие колесные машины на два дня вышли из строя. Гальдер говорил: «Сейчас наши войска вынуждены сражаться согласно боевому уставу. В Польше и на Западе они могли себе позволить поблажки, здесь не могут». Офицер-фронтовик имел другое мнение: «Ситуации иногда были такие запутанные, что неизвестно было, мы обходим врага или он обошел нас».
К концу июля немцы выиграли «битву на границах». Советские армии повсюду отошли. Группа армий «Центр» была на подступах к Смоленску, две другие приближались к Ленинграду и Киеву. Но главная цель не была достигнута. Советские войска не были уничтожены, хотя в первые дни войны царил неописуемый хаос. Из Москвы не поступали четкие приказы, за исключением приказа сражаться до последнего. Генералов, давших приказ об отступлении или хотя бы позволивших отступить, расстреливали. Через десять дней Сталин пришел в себя. 3 июля он обратился по радио к советскому народу. Слушателей удивил его грузинский акцент. Через несколько недель Сталин стал главнокомандующим. С этого момента он руководил военными действиями более непосредственно и самостоятельно, чем любой другой руководитель времен войны. Большинство лучших советских генералов были уничтожены в ходе большой чистки. Тимошенко был фигурой незаметной. Буденный примечателен только своими усами. Но ситуация начинала меняться. Жуков, вероятно, величайший генерал второй мировой войны, уже организовывал Резервный фронт на подступах к Москве.
Перед немцами встала дилемма: где наносить главный удар – в центре или на флангах? До сих пор наступали на всех направлениях. Больше так действовать они не могли, их силы таяли, Гальдер отмечал: «В начале войны мы рассчитывали на 200 русских дивизий. Мы уже насчитали 360». Когда Гудериан попросил увеличить количество танков, Гитлер ответил, что ничего не может выделить, и добавил: «Если бы я знал, что ваши данные о количестве русских танков соответствуют действительности, я бы наверняка не начал эту войну». Гудериан хотел двигаться прямо на Москву. Клюге, его непосредственный начальник, сказал ему: «Твои операции висят на волоске». А Гитлер отметил: «Моим генералам непонятны экономические аспекты войны». Почти месяц, вплоть до 23 августа, немецкие генералы, Генеральный штаб и Гитлер обсуждали дальнейшие шаги, в то время как их армии стояли на месте. Именно этот период бездействия, а не месяц до начала кампании был действительно большой потерей времени.
Реакция Англии на нападение на СССР была быстрой. Вечером 22 июня Черчилль, выступая по Би-би-си, сказал: «Могут ли быть сомнения относительно того, какой будет наша политика? У нас только одна задача и одна-единственная конечная цель. Мы полны решимости покончить с Гитлером и всеми следами нацистского режима… Следовательно, мы окажем любую возможную помощь России и русскому народу». Несомненно, это была приятная новость для Сталина, который в какой-то мере ожидал, что Великобритания поступит так же, как он поступил в 1939 г., и присоединится к Гитлеру. Заявление Черчилля было встречено рабочим классом с энтузиазмом. На более высоком уровне ситуация была иной. Лидеры лейбористов превзошли консерваторов в недоверии к России, они не верили ни в ее искренность, ни в ее силу. В Военном кабинете только Бивербрук горячо поддерживал Россию. Черчиллю и в голову не пришло (и в еще меньшей мере другим министрам), что Великобритания и США приобрели союзника, который выиграет для них войну против Германии.