Вторая мировая война

Уткин Анатолий Иванович

Возникает вопрос: каким же должно было быть самомнение Гитлера, если он фактически пренебрег возможной помощью Японии и усердно подталкивал ее в южном, а не северном направлении? Придет время, и нацисты будут кусать локти. Пока же (1940–1941 годы) оба агрессора еще не скоординировали свои планы. У японцев наблюдалась характерная сдержанность в отношении выработки совместной с немцами стратегии. Напомним, что они лишь в 1940 году подписали трехсторонний пакт. В связи с надвигающейся «Барбароссой» представляет интерес следующий эпизод. В феврале 1941 года Риббентроп пригласил японского посла Осима в свое поместье Фушль. Здесь состоялись долгие беседы на тему будущего германо-японского сотрудничества. Изучив представленные ему Риббентропом записи, Гитлер издал 5 марта 1941 года директиву № 24 «О сотрудничестве с Японией».

В конце марта 1941

года министр иностранных дел Японии Мацуока прибыл в Берлин, и представилась хорошая возможность для координации действий двух союзников по трехстороннему пакту 1940 года. Германское руководство могло раскрыть карты перед своим азиатским союзником, но предпочло не делать этого. Ведший переговоры германский министр иностранных дел Риббентроп позволил себе лишь слегка намекнуть, что война между Германией и СССР возможна, и пообещал германскую помощь Японии в случае войны последней с Советским Союзом. Гитлер увел вопрос из конкретной плоскости еще дальше, когда во время встречи с Мацуокой 4 апреля 1941 года заявил, что им сделаны приготовления, благодаря которым ни один американский солдат не сможет высадиться в Европе. Гитлер также обещал Японии поддержку в случае ее войны с Америкой. Самоуверенность немцев была столь велика, что от Японии в этот роковой час попросили лишь обязательство в случае начала ее войны с англосаксами атаковать Сингапур.

Как это ни странно, Гитлер желал участия Японии в войне, но не в войне с Россией, а в войне с Британией. По счастью, на фюрера нашло ослепление. Он твердо заявил, что война в Европе окончена. У него по этому поводу не было никаких сомнений, это лишь вопрос времени. Япония могла бы помочь Германии, если бы нанесла удар по крупнейшей британской военной базе в Азии — Сингапуру. Это помогло бы и реализации японских целей в Азии — возник бы уникальный по своим возможностям шанс. Гитлер говорил Мацуоке: «Человеческое воображение не может представить себе более благоприятных условий для совместных действий участников трехстороннего пакта… Такой момент может не представиться вновь. Это уникальный случай в истории». Руки Британии заняты, у нее нет средств защитить себя в Азии. Америка еще не готова к борьбе, и захват Сингапура ослабит желание США участвовать в войне. Если Америка все же выступит, значит, это предопределено, неотвратимо и ничто уже ее не остановит. В подобном, маловероятном, случае Япония сможет полностью положиться на Германию.

А что же Советский Союз? Гитлер ни словом не намекнул на план «Барбаросса», крайнее, что было им позволено Риббентропу, — указать на приготовления, которые Германия осуществляет на своих восточных границах. Риббентроп заверил Мацуоку, что Германия тотчас же выступит против России, если последняя двинется против Японии. «Фюрер убежден, что в случае начала действий против Советского Союза потребуется всего лишь несколько месяцев, чтобы Великая Держава Россия перестала существовать».

Итак, немцы берут на себя русский вопрос, а японцам предстоит приятная миссия захватить британское наследие в Азии. «Япония лучше всего поможет общему делу, если не позволит обстоятельствам отвратить ее от дороги на Сингапур». Далее Риббентроп посоветовал Мацуоке подготовить к встрече с Гитлером карту Сингапура, чтобы величайший военный гений своего времени мог дать надлежащий совет относительно способа захвата города-крепости. Обусловленная поведением немцев неспособность Мацуоки объяснить токийскому кабинету истинные намерения рейха приведет через три месяца к его падению.

История покажет, что дьявольская гордыня Гитлера будет наказана, и довольно скоро. Он сам отказался сообщить Мацуоке о «Барбароссе» и сам сделал все возможное, чтобы ориентировать Японию в южном направлении.

Своими маневрами немцы настолько смутили своих японских союзников, что у них появились опасения в отношении того, что Германия, буквально толкающая Токио на конфликт с США и Великобританией, может не прийти на помощь Японии в случае ее столкновения с СССР на Дальнем Востоке. В таком случае японцы останутся один на один с Красной Армией, как это уже было в 1935–1939 годах. Результатом этой фатальной оплошности нацистской дипломатии было обращение Японии к поискам достижения временного взаимопонимания с Москвой. Мацуока 13 апреля 1941 года поспешил подписать договор о ненападении со Сталиным. Отчуждение японцев от германских военных планов стоило немцам дорого. Но они твердо держались своего курса. Японский посол в Берлине Осима в роковые недели

апреля-мая 1941 года напрасно обращался к заместителю Риббентропа Вайцзеккеру за разъяснениями в отношении германских планов (которые уже явственно начинали обозначаться и о которых свободно говорили дипломаты в Берлине). Германское руководство хранило высокомерное молчание. Плохую службу Берлину оказали и неверные оценки германских наблюдателей в Токио. Так, военный атташе Германии здесь, руководствуясь фантастической логикой, утверждал в своих донесениях, что Япония в случае начала войны с Америкой оккупирует Владивосток. Отсюда следует вывод, что в германо-японских отношениях воцарилось взаимное непонимание, сказавшееся на результатах 1941 года. Причиной этого непонимания было, прежде всего, стремление Гитлера ориентировать Японию на связывание рук Америке, исходящее из сверхуверенности в победе вермахта в России в ходе краткосрочной кампании.

Что касается второго важнейшего союзника, то мы видим, что к январю 1941 года Гитлер практически списал Италию со своих счетов. Ее поражения на Балканах и в Африке лишь усложнили многочисленные задачи вермахта. Но, как говорил Черчилль, «хуже, чем иметь союзников, лишь одно — их не иметь». Поэтому Гитлер призвал Муссолини к себе в Бергхоф 19 января. Дуче прибыл смиренным. На фоне германских побед унижение итальянцев было особенно наглядным. По свидетельству Чиано, дуче был «хмурым и нервным», когда взбирался по ступенькам на поезд, идущий на север.

Судьба, однако, переменчива, вместо презрения и насмешек Муссолини неожиданно для себя встретил подозрительную благожелательность. К тому времени Гитлер уже, видимо, обозначил для себя пределы полезности своего южного союзника и решил извлечь из него максимум возможного.

Фюрер встретил дуче на заснеженной платформе небольшой станции Пух и на протяжении всего пути в Бергхоф был воплощением любезности. Министр иностранных дел отметил в дневнике, что, по словам Муссолини, Гитлер был настроен ожесточенно антирусски. Весь проведенный в дискуссиях второй день показал итальянцам, что все мысли фюрера сосредоточены на России: «Я не вижу большой опасности со стороны Америки, даже если она вступит в войну. Гораздо большая опасность исходит от гигантского блока России. Хотя у нас есть очень благоприятные для нас политическое и экономическое соглашения с Россией, я предпочитаю в данном случае полагаться на силовые методы».

Риббентроп просто предложил итальянцам не расширять связей с Россией. Гитлер, много говоривший о стратегии, не сказал дуче о «Барбароссе», но его оценка отношений с СССР давала основания для подозрений в отношении существования подобного плана. «Пока жив Сталин, возможно, опасности нет; он разумен и осмотрителен. Но если он исчезнет, евреи, которые в настоящее время занимают только второстепенные и третьестепенные позиции, могут снова выйти на первый план. Русские постоянно пытаются выдвинуть новые требования, которые они стараются обосновать имеющимися соглашениями… Поэтому необходимо постоянно иметь в виду русский фактор и обезопасить себя силовыми средствами и умной дипломатией».

Следующим по значимости союзником Германии была Финляндия. Гитлер был информирован о высоких боевых качествах финской армии, оценки такого рода поступали от германских военных атташе. Мы помним, что в декабре 1940 года Гитлер «сместил акцент» будущей операции против Советского Союза к северу. Незначительная по численности населения, Финляндия занимала ключевое стратегическое положение, от которого зависел успех «устремленной к северу» стратегии Гитлера в начале 1941 года. Удар в тыл Ленинграда должен был гарантировать быстрое овладение европейским Севером СССР и дальнейшее продвижение с севера на Москву.

Гитлер не без оснований рассчитывал на финского союзника. Финская армия показала высокую боеспособность, ее опыт и стратегическая позиция Финляндии очень ценились Берлином. «Зимняя война» 1939–1940 годов привела к потере десятой части территории Финляндии и переселению примерно половины миллиона ее жителей. В случае с Финляндией германское руководство проявило гораздо более гибкий подход, чем в своей японской политике. Уже в октябре 1940 года военный атташе Германии в Финляндии намекнул высокопоставленным финнам, что возникает реальная возможность столкновения двух крупнейших европейских держав. Прозрачные намеки упали на подготовленную почву, финское руководство стало стремиться найти в Германии противовес Советскому Союзу, а в случае столкновения СССР и Германии воспользоваться шансом реванша.