Вторая модель
Шрифт:
Едва сдерживаясь, Грэхем спросил:
– Ну, а если я принесу вам письменное подтверждение, тогда вы дадите мне список?
– Если то, что вы принесете, меня удовлетворит, - Турлоу перестал хихикать и хитро прищурился, - то дам. Только пусть оно будет убедительным. Ни одному ловкому конкуренту не удается выманить у меня список только потому, что торговля сейчас дышит на ладан.
– Да вы не бойтесь, - Грэхем встал. - Все будет написано черным по белому, иначе полиция притянет меня в суд. - Задержавшись у двери, он задал еще один вопрос: -
– С самого начала. Больше тридцати лет. - Турлоу просиял от гордости. - Для клиентов стоящий медведь ассоциируется с продукцией, которая не знает себе равных, с продукцией, которая, - хоть это только мои слова - везде ценится, как...
– Спасибо, - перебил его Грэхем, не дав закончить хвастливую тираду, и вышел.
Упрямец, с которым он сражался при входе, проводил его до дверей и спросил:
– Ну как, согласился?
– Нет.
– Я так и знал.
– Почему?
Секретарь слегка смутился.
– Не следовало бы вам говорить, но, если честно, у Турлоу зимой снега не выпросишь.
Внимательно взглянув на собеседника, Грэхем хлопнул его по плечу.
– Вам-то чего беспокоиться? Время работает на вас. Как только он сыграет в ящик, вы тут же сядете на его место.
– Если хоть один из нас до этого доживет, - мрачно изрек секретарь.
– А вот это - уже моя забота, - сказал Грэхем. - Привет!
В угловой аптеке оказалась телефонная будка. Перед тем, как в нее войти и повернуться спиной к залу, Грэхем сначала бдительно ощупал взглядом четверых покупателей и троих продавцов.
Он подозревал всех. Предупреждающий голос в мозгу нашептывал: его разыскивают с беспощадной решимостью, неуловимый враг наконец сообразил, что источник сопротивления кроется не столько в кругу ученых, сколько в маленькой группе королей сыска, где он - козырной король.
Витоны компенсировали свое неумение различать людей, которые все для них на одно лицо, как овцы в стаде. Они насильно завербовали других людей и заставили их выбирать из стада особо упрямых особей. Теперь витонам помогают орды прооперированных пособников, своеобразная пятая колонна - безмозглая, беспомощная, безнадежная, но от этого не менее грозная.
Раньше Грэхем был в безопасности, если не считать какого-нибудь бродячего витона, который время от времени докучал ему, читая мысли.
Теперь же ему угрожали витонские наемники - его собственные собратья. Этот новый метод, - натравить брата на брата - таил смертельную угрозу.
Набирая номер, он возблагодарил Бога за то, что в ослепленном мозгу Воля не возник ни его портрет, ни изображение его квартиры. Угасающий, сумбурно мечущийся рассудок лейтенанта беспомощно выдал сведения о штаб-квартире разведки, и тогда алчные хищники презрительно бросили его на берегу, спеша устроить кровавую резню.
У Грэхема никогда не повернется язык сказать крепышу-полицейскому, что он и только он навел врага на Лимингтона и остальных.
– Это Грэхем, - сказал
– Послушайте, Грэхем, - донесся из трубки взволнованный голос Сангстера. - Сразу же после вашего недавнего звонка я связался с Вашингтоном. Нас соединили через любительские радиопередатчики. Похоже, радиолюбители - последняя надежная система связи, которая у нас осталась. Вас срочно требуют в Вашингтон. Так что поторапливайтесь.
– А зачем, сэр, - вы не в курсе?
– Нет. Я только знаю, что вам надлежит безотлагательно явиться к Кейтли. В Бэттери Пари вас ожидает захваченный стратоплан азиатов.
– Что за странная мысль воспользоваться азиатской машиной! Наши истребители не дадут нам пролететь и пяти минут!
– Боюсь, Грэхем, что вы неверно оцениваете истинное положение вещей. Все наши истребители прикованы к земле, исключение делается для случайных, причем очень рискованных вылетов. Угрожай им только азиаты, они бы уже давно очистили от них небо. Но ведь есть еще витоны, а это большая разница. Когда витон может в любой момент наброситься на пилота и вынудить его посадить самолет на вражеской территории - то мы просто не можем себе позволить терять людей и машины. В небе хозяйничают азиаты. И это может решить исход войны. Так что летите на азиатском трофее, так будет спокойнее.
– Я мигом обернусь. - Наблюдая через плексигласовую панель кабины за торговым залом, он приблизил губы к микрофону и торопливо продолжал: - Я звоню, чтобы попросить вас достать мне список местных клиентов Холодильной корпорации. Возможно, вам придется схлестнуться со сморщенным болваном по имени Турлоу. Чем круче вы с ним обойдетесь, тем лучше. Ему давно пора прижать хвост. Еще я попросил бы вас связаться с Гарриманом из Смитсоновского института. Пусть он обратится к кому-нибудь из уцелевших астрономов и выяснит, не смогут ли они найти хоть какую-то связь между витонами и Большой Медведицей.
– Большой Медведицей? - изумленно переспросил Сангстер.
– Да, есть тут у нас один медведь, который должен что-то означать. Одному Богу известно, что он значит, но мне позарез нужно это выяснить. Нюхом чую, что это безумно важно.
– Медведь - важно? А вас не устроит какой-нибудь другой зверь? Обязательно нужен медведь?
– Только косолапый и никто другой, - подтвердил Грэхем. - Я почти уверен, что астрономический подход - совсем не то, что надо, но нельзя упустить даже самый слабый шанс.
– Фургоны-рефрижераторы, сморщенные болваны, звезды, а в придачу еще и медведь! - пробормотал Сангстер. - Господи Иисусе! - Он помолчал немного, потом простонал: - Сдается мне, что они уже и до вас добрались, но я, так и быть, выполню вашу просьбу. - Он еще раз сказал: - Господи! - и повесил трубку.
Перелет до Вашинггона был быстрым и спокойным, но военный пилот вздохнул с облегчением, когда машина наконец коснулась колесами бетонной полосы.
Он выбрался из кабины и сказал Грэхему: