Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия
Шрифт:
* * *
– Но, мой повелитель!.. – ошарашенно, едва ли веря в происходящее, с негодованием воскликнула мейстериса Ортлинай.
– Вы смеете мне перечить? – очень мягко, совсем не повышая голоса, спросил Рейтар, глядя на женщину в упор.
Их борьба взглядами длилась всего миг, буквально несколько секунд, пока та, что отправила нас с Кирюшей в тюремную камеру, не осознала, что мужчина действительно не шутит.
До служанок, что побывали в этом кабинете
Другая служанка – маленькая, худенькая, неказистая и пугливая, та самая, что сбежала сегодня из спальни, когда я проснулась, – принесла нам с дракошкой замороженный ягодный сок в креманках. Наверное, так нас пытались умаслить.
А мы что? А мы ничего. На этом материке даже вечером жарко было, и распахнутое настежь окно в кабинете не спасало, так что от десерта не отказались, расположившись в уютном кресле для посетителей. И пока мейстериса пыжилась, выдавливая такие незнакомые для себя слова, мы с удовольствием скребли ложкой по сорбету.
– Я прошу… простить меня… за поспешные выводы и решения, леди Гаргат. – прилагая просто титанические усилия, все-таки вымолвила женщина, в то время как на ее лице выступили тусклые желтые чешуйки. – Этого больше не повторится.
Я чуть не исправила ее по привычке: все-таки леди из рода Гаргат являлась именно Илона, как законнорожденная, но, натолкнувшись на предупреждающий взгляд Рейтара, быстренько сделала вид, что я очень даже леди. И спину выпрямила, и взгляд спрятала, как и полагается, и… коварно промолчала, не собираясь прощать такое к себе отношение.
И не только к себе.
– Я могу идти, мой лорд? – спросила мейстериса, глядя исключительно на своего повелителя да так задрав голову, что еще немного – и носом до потолка достала бы.
– Прошу прощения, а вы перед принцем извиниться не хотите?
Мой вопрос стал полной неожиданностью не только для женщины, но и для Рейтара. Теперь уже он делал вид, что все идет так, как задумано, я же продолжала изображать леди, ложкой подчищая моську дракошки, который рот открывал широко и нетерпеливо.
– Я… – Глянув на своего повелителя, поддержки в его глазах мейстериса так и не нашла.
Тут уж на помощь ей пришла я, потому что мне было что сказать:
– Не понимаете за что? А я вам объясню. Ребенок и без того был напуган, когда вы меня куда-то поволокли, пытаясь насильно забрать у меня мальчика. Но вам этого показалось мало, и вы решили, что принц в тюремной камере будет смотреться органично.
– Но он же не хотел выходить! – возмутилась женщина, наверняка искренне считая, что я сейчас навожу на нее поклеп.
– А кто позволил вам его вообще туда привести? Ребенка. Принца.
И тут мейстериса Ортлинай как-то странно посмотрела
Тут-то я и не выдержала!
– Вы и ранее позволяли себе запирать ребенка в тюремной камере?!
– Все не совсем так, как ты могла подумать, Амелия, – заявил этот бессовестный тип примирительным тоном, выставив вперед себя ладони, стоило мне пересадить Кирюшу со своих колен на кресло и подняться. – Он часто безобразничал и не слушался, вел себя неподобающе. Только по этой причине мне пришлось устроить ему прогулку по казематам, что находятся под дворцом. Я показывал, что происходит с преступниками – с теми, кто не слушался.
– Ну и как? Помогло?
Я прямо-таки негодовала от безголовости некоторых, но вооружиться в качестве метлы чьими-то перьями, что стояли в напольной вазе никак ради украшения, мне не дали. Рвануть-то я к вазе рванула, но у самой цели меня невообразимым образом перехватили.
Да так перехватили, что губы заняли поцелуем. Тем самым поцелуем, от которого все внутренности перевернулись, а руки разом ослабели, так и не дотянувшись до цветастого веника.
Павлины у них тут водятся, что ли?
Замерев, утратив дар речи, неожиданно для самой себя оробев за этот короткий миг, я распахнула веки, глядя на бессовестную морду. С одной стороны, очень сильно хотелось влепить ему пощечину за такое самоуправство после всего, что случилось за этот долгий день, а с другой стороны…
Желание возмутиться, почему поцелуй продлился так мало, огнем горело на кончике языка. А впрочем, нет, пощечину дать хотелось гораздо больше, зачитав какую-нибудь весомую нотацию на тему воспитания ребенка и того, как принято встречать гостей.
Но отчего-то севшим голосом произнесла я совершенно другое:
– У тебя в глазах огонь горит.
– Какой огонь, Амелия? – мягко улыбнулся он, коснувшись ладонью моей щеки в намеке на нежность.
И вот зря он не поверил!
– Да самый настоящий!
Осознание того, что я не шучу, доходило до Рейтара слишком медленно. Нахмурившись, он широкими шагами пересек свой кабинет, остановившись у единственного предмета, который мог заменить ему зеркало, – у окна. Но, вглядевшись в створку, на меня он посмотрел недоуменно.
А все потому, что глаза его снова стали обычными – почти черными, когда на них не падал свет или лучи солнца.
– Да они правда были янтарно-огненными, – подтвердила я свои слова.
Кивнув, мужчина вернулся к своему столу, но было видно, что мне он не поверил. А еще мне показалось, что мои слова его расстроили, потому и не стала больше убеждать.
Кирюша облизывал креманку, мы хранили молчание.
– Мне очень нужна твоя помощь.
– Нам с Илоной срочно необходимо попасть в храм.