Вторая попытка
Шрифт:
— Легко поверить, что кроме нас, в этом мире никого, не правда ли? — спросил у меня Адам, когда мы шли к магазину, следуя тропками, протоптанными постоянными жителями посёлка.
— Да, — согласилась я. — Поверить легко.
Перед нами расстилался снег. На чистом полотне замерзшей реки виднелась лишь одинокая лыжня, на противоположном берегу темнел лес. Уставшая от длинного и тоскливого рабочего дня продавщица горела жаждой общения, но мы её стремлений не разделили. Адам не хотел впускать в наш мирок никого, даже на какие-то мгновения, не нужно это было и мне. Улыбнулась ей слегка виновато и поспешила за своим мужчиной в нашу тихую обитель.
Этой ночью я вновь проснулась в одиночестве. Страх нашептывал мне — оставайся на месте, незнание безопаснее, оно дарит
Снизу раздалась вибрация телефона, такая оглушительная в тишине, что я едва не вскрикнула от неожиданности. Прижала пальцы к губам, умоляя себя успокоиться и унять сердце, которое своим бешеным стуком могло заглушить слова Адама.
— Да? — коротко ответил он на звонок. Я вся превратилась в слух. Шаги стихли, зато послышалась лёгкая дробь, наверняка Адам нетерпеливо отбивал пальцами по столешнице. — Я сказал, все будет. Не паникуй. Несколько дней. И не звони больше, если будет нужно, я сам тебе позвоню.
И все, лишь несколько отрывистых фраз. Я вернулась в постель и скользнула под одеяло. О чем может говорить этот разговор? Определенно о том, что он вспомнил своё прошлое. Или не забывал вовсе? Заскрипела лестница, Адам поднимался. В голове метались мысли, а сама я старалась выровнять дыхание, чтобы он не догадался, что только несколько минут назад я подслушивала его разговор. Чуть прогнулся под его весом матрас, он лег рядом со мной. Затем, чуть помедлив, потянулся ко мне. Его холодная ладонь легла на мою спину, нырнула под футболку, вперёд, накрыла мою грудь и слегка её сжала. С моих губ сорвался непроизвольный стон. А затем он накрыл меня своим телом, подминая, торопливо избавляя меня от одежды. Никаких ласк, лишь небрежные касания, которые тем не менее заставляли пламя струиться по моим венам, и вот он уже внутри меня. Я распахнула глаза — темно было так, что я могла этого не делать. В тишине слышалось лишь наше прерывистое дыхание и визг пружин старого матраса. Адам навалился на меня так, что мне стало трудно дышать, но я послушно обхватила его руками и ногами, стремясь прижаться сильнее, ощутить ещё глубже.
— Ты мне веришь? — вдруг спросил Адам, толчком вдавливая меня в постель, в надсадно взвизгнувший пружинами матрас. Где-то внутри моего живота родился огонь, но, чтобы вспыхнуть, ему было мало, ещё, ещё немного…Но Адам остановился, куснул меня в шею, затем лизнул место укуса. Я вскрикнула, то ли протестуя, то ли поощряя. — Веришь?
— Да! — крикнула я. А затем закричала снова и снова, но уже от удовольствия. И уже уплывая на его волнах, успела рассеянно подумать — как же всё-таки хорошо, что сейчас я не вижу темноты его глаз.
Просыпаться одной стало уже традицией. Подушка Адама была холодной, он встал уже давно. Но на этот раз меня поджидали неожиданности. Записка на кухонном столе лаконично гласила: «скоро буду». И все. Я села на стул, взяла записку в руки. Куда он мог уехать? Что все это значит, как трактовать его поступки? Слишком много вопросов и ни одного мало-мальски приличного ответа.
Телефон лежал в кармашке сумки, но, право слово, не ожидала ли я, что Адам сбежит, прихватив его? Это было бы смешно. Телефон послушно отозвался, тренькнул несколькими
— Да? — спросила я, замирая от собственной смелости и глупости.
— Мммм…. А с кем я говорю?
Голос был небрежным. Уверенным. Дерзким. А самое главное — женским. Я представила, что будет, если мой второй, самый важный в мире мужчина окажется глубоко и прочно занят другой женщиной, и не смогла сдержать нервного смешка.
— Я Ева, — ответила я как можно увереннее. — Вы говорите с Евой.
Седьмая глава
— Дура, дура, какая же я всё-таки дура!
Шепот вырвался изо рта морозными облачками пара. Я стояла на перроне и, увлекаясь все больше, кляла себя. К тому времени, как я обозвала себя тупицей и тряпкой, на меня стали оборачиваться. Я надвинула на лоб вязаную Викину шапку, которую подобрала на даче и поспешила прочь.
Обладательницу холеного голоса звали Эльзой. Вот так, ни много ни мало, а именно Эльза. Не Катя, не Вика, не Светка… Впрочем вряд ли мне было бы легче, окажись она Светкой. Но определённо, я чувствовала бы себя гораздо увереннее, если бы она не претендовала на мужчину, которого я уже привыкла считать своим.
— По-моему вы удерживаете моего жениха обманом … Ева. — она так выделила моё имя, словно чувствовала, что никакая я не Ева, а просто Женька.
Она настояла на нашей встрече. Наверное, мне нужно было сидеть на даче и ждать, когда же Адам вернётся, но тишина давила, в одиночестве мой мозг рожал предположения одно страшнее другого, и я согласилась. И сейчас бегу, поскальзываясь, на встречу с женщиной, которая утверждает, что Адам её собственность.
Эльза будет ждать меня на четвёртом этаже крупного торгового центра, в ресторанчике, который смотрит на заснеженный город огромными окнами. На первом этаже центра я ещё смотрелась, как своя, в своей зелёной вязаной шапочке надвинутой по самые брови. А когда ехала в лифте, разглядывая своё отражение в зеркале и отражения тех, кто стоял со мной рядом, то уже растерялась и пыл мой поутих. О нет, я бы не сказала, что эти девушки были красивее меня, нет. Но в каждом их жесте сквозила такая уверенность в себе, какая мне и не снилась. Их распущенные по плечам волосы отражали свет ламп, смех рассыпался колокольчиком, и даже грубые слова, что порой срывались с их губ, не могли испортить ощущения их избранности. А я глазела на них своими зеленющими глазами из-под зелёной шапки и мечтала оказаться на даче, и вновь жить иллюзией, что всех их нет, что в мире только я и Адам, как в старозаветные времена, и одновременно гадала, а что, если одна из них Эльза?
На четвёртом этаже я вышла, и стайка прелестных девиц тоже. Они, радостно звеня голосками, рассыпались в разных направлениях, две пошли в сторону салона красоты, а две в тот самый ресторанчик, куда держала путь и я. Я вновь подумала, а если одна из них Эльза? Девушки держались уверенно, роняя лёгкие шубки в ждущие уже руки, а я мялась, и жалела, что не настояла на встрече в парке. Мне было стыдно. Стыдно, что я пришла в самых обычных джинсах и растянутом свитере грубой вязки, что на мне пуховик, а не блестящая лощеным мехом шубка. Наконец, я избавилась от куртки и вступила в зал. Отчего-то мы не условились, за каким столиком состоится наш разговор. Пришла ли уже Эльза, или мне ждать её, смиренно стоя в сторонке, как бедному родственнику? Людей в ресторане было не так много, но все без исключения женщины были хороши собой и ухожены, мой взгляд заметался между ними, не в силах определиться.