Вторая Попытка
Шрифт:
– К сожалению, у нас мало времени, - кашлянул доктор.
– Давай ближе к теме.
– Мы к вашему сведению...
– открыл было рот старший тип.
– А вот вам я слова не давал, - оборвал его Крулье.
– Хочу заметить особо - вы здесь находитесь в порядке исключения, по личной просьбе руководства из Вашингтона. Цените это и уважайте присутствующих. В ином случае мы продолжим без вас!
В кабинет вошла крошечная, пухленькая, эдакая девочка с голубыми волосами, одетая в нежно-жёлтый брючный костюм и белые босоножки на высоком каблуке, женщина.
– Прошу любить и жаловать -
Когда гости вышли из приёмной, то увидели только его спину в конце коридора. Халат развивался за учёным, словно бурка атакующего кавалериста.
Посетители понесли ещё одну потерю. Вилли увели с собой два моло-дых человека. Остальных доктор Сессон пригласила в комнату для посетителей.
– У нас не курят, - предупредила она ледяным тоном, когда увидела, что старший тип достал пачку сигарет.
– Вот по этому монитору, - продолжила она, - Мы будем наблюдать за ходом обследования.
– Извините, - вмешался старший тип, - мы не можем получить видеокассету с записью процедуры, чтобы, так сказать, на досуге детально просмотреть и обдумать?
– Вынос любых материалов из здания Центра категорически запрещён, - бесконечно вежливо пояснила доктор Сессон.
– Если вам потребуется, заказывайте пропуск, приходите и детально обдумывайте. Других вариантов нет.
В глубине глаз старшего типа загорелись упрямые, злые огоньки.
– Для нас вы можете сделать исключение, - приказным тоном объявил он.
– Надеюсь, вам известно интересы какого ведомства я имею честь представлять?
К большому разочарованию ведомства, воинственная речь его представителя не произвела никакого впечатления на крошечного доктора. По всей видимости, ей приходилось отказывать организациям и покруче.
– Для нас не имеет принципиального значения, откуда вы прибыли, - спокойно сказала она.
– Порядок есть порядок. Нарушать его не позволительно никому.
– Скажите пожалуйста, - Ева явно хотела разрядить обстановку и поэтому спросила первое, что пришло в голову.
– На сколько это опасно - сканирование?
– Надеюсь, вам известен порядок обследования беременных женщин. Мы имеем возможность видеть плод, в состоянии определить пол зародыша, проследить за работой сердца, выявить возможные патологии. С мозгом, примерно, то же самое.
– Как вы думаете, доктор, что мы там обнаружим?
– Ничего особенного. Мозг не книга. Нам удастся выявить, если таковые имеют место, нейроблокировки, физиологические изменения, омертвения, закупорки, ну а дальнейшее решат наши знания и интуиция.
– Получается, обследование только подтвердит, но не даст прямого ответа на наши предположения и не более того?
– спросил старший тип. В нём ещё клокотала обида за ведомство.
– Минутку терпения и мы всё увидим.
– А какое оборудование вы используете?
– поинтересовалась Ева.
– Функциональный магнитно-резонансный томограф, со встроенным асинхронным преобразователем Ван Бейкена.
– Спасибо, - поблагодарила Ева.
– Пожалуйста, - ответила доктор Сессон.
– Прошу внимания, - возвысила голос доктор.
– Посмотрите на вот эту часть ярко - зелёного цвета.
Белая стрелочка курсора уткнулась в требуемое место. Тут же на экране возник вертикальный разрез мозга. На зелёном фоне выделенного участка четко обозначилась алая клякса.
– Мы видим, - пояснила Фани Сессон, - так называемый гиппокамп. В нём хранятся воспоминания. Цветная нашлёпка - блокировка. Попробуем выяснить, каким образом она установлена.
Раздался лёгкий шелест клавиатуры. Под изображением появилась бе-гущая строка.
– Предположительно - эмоциональная блокада, - сообщила доктор.
– Блокада эмоций?
– спросила Ева.
– Уж, не по тому ли Лабер всегда спокоен, словно корова?
– По всей видимости, вы не внимательно меня слушали. Не блокада эмоций, а эмоциональная блокада определённой зоны памяти, - уточнила Фани Сессон.
– Эмоциями у нас ведает миндалина, а мы, позволю ещё раз повториться, рассматриваем гиппокамп! Так вот, существует много способов кодирования и блокировки. Они существуют для передачи или сохранения в неприкосновенности определённого рода информации, доступ к которой может быть открыт исключительно посредством тайного шифра, пароля, гипнотического внушения. Здесь мы видим нечто принципиально новое. В мозгу выстроен многоступенчатый барьер. Он служит надёжной защитой для спрятанных за ним данных. Чтобы их высвободить, объекту потребуется испытать сильный эмоциональный стресс, вызванный неизвестными нам обстоятельствами. Они и только они в состоянии снять барьер.
– А почему вы считаете, будто ступеней много?
– спросил белый рыцарь.
– Площадь блокады достаточно обширна, поэтому разовое высвобождение огромного количества информации неминуемо приведёт к сумасшествию, половинный объём - к шизофрении. Гиппокамп поставляет воспоминания для осмысления в лобную часть, отвечающую за логическое мышление. Лавина сведений нарушит их связь, и мозг начнёт воспринимать действительность неправильно, искажённо, уродливо.
– А если Вилли не испытает необходимого воздействия?
– поинтересовалась Ева.
– Значит, информация умрёт вместе с ним.
– Русские могут владеть технологиями подобного рода?
– вклинился в разговор старший тип, он ни на секунду не терял бдительности.
– Я слышала о теоретических разработках. Они производились в Израиле, но даже не надеялась увидеть что-либо подобное.
– Сколько потребуется времени, чтобы овладеть вот такими методами обработки мозга?
– спросила Ева.
– Думаю лет двадцать, не менее. Только к чему?
– Простите, может вы что-то путаете?
– недобро сощурился старший тип.- Согласно моим сведениям во многих странах готовили специально кодируемых убийц, которые жили, ничего не подозревали, но, попадая в определённые обстоятельства, просыпались и выполняли приказ - ликвидировали намеченную жертву. И именно такого индивидуума мы имеем честь видеть перед собой. Раньше я сомневался, а теперь нет!