Вторая симфония для олигарха
Шрифт:
– Вы ведь меня даже не знаете, просто вас привлекает моя молодость и… что-то еще. Не знаю, что. Поверьте, если бы вы пожили со мной хотя бы сутки – то больше не думали бы о признаниях. Быт со мной вас убил бы.
К счастью, мое последнее замечание привело Тимура в более веселое расположение духа. Он низко посмеялся, продолжая неторопливо одеваться возле зеркала.
– Если ты все еще хочешь встречаться с тем парнем, о котором рассказывала мне ранее – то лучше потрать время и придумай о себе более приятные слова.
Я даже не сразу поняла, о каком именно парне речь. Вероятнее
Он же не мог и вправду ревновать меня? Ведь ревности без любви обычно не бывает… Все у этих олигархов не как у людей!
– Этот парень… – несмело произношу я, и Тимур тотчас замирает на выходе, дабы дослушать. – Он уже встретил другую.
Глава 18
– В чем дело?
– Ни в чем, все хорошо.
Юля ждала, когда же я переступлю порог аудитории, где вот-вот должна была начаться лекция по сольфеджио, и придерживала дверь. А у меня все тело будто окоченело – ни один мускул не дрогнул.
Не знаю, что это было. Скверное предчувствие, смертельное нежелание видеть человека, что по-настоящему меня преследовал… Я даже перед коллекторами не испытывала такого зыбкого, низменного страха, как перед Иваном Сергеевичем.
Ладони вспотели так сильно, что на дверной ручке осталось немного влаги. Но так или иначе мне пришлось войти внутрь.
Тотчас я столкнулась взглядом с профессором, что стоял у доски.
– О, какие люди! Почти месяц с начала семестра – а Виолетта надумала посетить наши занятия только сейчас.
Иван Сергеевич желал как следует пристыдить нерадивую студентку вроде меня – но аудитория слабо отреагировала. Дабы усилить мои унижения, преподаватель перешел на личности:
– Конечно, кому охота тратить время на глупое сольфеджио, когда там, за стенами консерватории, ждут любовные дела? – очевидно, его сильно «ранило» то происшествие с Тимуром, что украл меня прямо у него из-под носа. – Не вини меня, если тебя исключат по этой причине, – наконец, жестом преподаватель позволил мне войти и сесть, но так и не удосужился замолкнуть. – Сегодня после занятий…
Остаюсь с ним. Снова.
Нет, я не смогу этого больше терпеть! Какая же я была дура, что согласилась принять у него те деньги!
Решено, сегодня!Сегодняя скажу, что не собираюсь оставаться с ним наедине – ни после уроков, ни перед, ни вовремя – никогда! Пусть он только и делал, что угрожал мне исключением из консерватории, но, если я приду в деканат и объясню им свою ситуацию – может, будет возможность решить эту проблему как-то иначе?..
Слишком явными были намерения этого мерзкого человека. Я дура, если действительно полагала, что смогу прийти с шантажистом к консенсусу.
Иногда вас касаются чужие люди – но это происходит ненавязчиво и не несет в себе какого-то смысла. Но все иначе, если до твоей кожи дотрагивается человек, что имеет на тебя определенные планы. Это липкое мерзкое ощущение накатывает, подобно цунами из грязной воды…
Честно говоря, я все еще имела достаточно сильную веру в людей, убеждая себя до последнего,
На часах было довольно поздно, когда я зашла в преподавательскую моего профессора по сольфеджио. Студенты потихоньку расходились по окончанию последних пар, охранник лениво потягивался на вахте, собираясь закончить смену. У меня было ощущение, что во всей консерватории остались мы с Иваном Сергеевичем одни…
– Ну проходи-проходи, – окинул меня нетерпеливым взглядом мужчина, указывая на стул, вплотную стоящий рядом с его креслом.
Разумеется, я и не думала следовать его приказам.
– Иван Сергеевич. Больше я не буду оставаться по вашим просьбам после занятий. Ни по рабочим, ни по учебным, ни по личным вопросам, – это получилось сказать довольно твердо. Даже преподаватель в удивлении отложил шариковую ручку, которой что-то шуровал в журнале, и снял свои очки.
На этом наш диалог и перестал быть конструктивным.
– Надо же, какой убедительный тон. Если бы таким же убедительным голосом ты заявила, что не занимала у меня огромную сумму денег – я бы ненароком мог подумать, что это правда.
– …Я не занимала у вас денег. Это было ваше решение – внести за меня оплату.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же… – кто бы только знал, как я хотела выбежать из этого маленького пыльного кабинета, хлопнув дверью! Но если я желала раз и навсегда избавиться от тирании этого человека – стоило донести до него свою мысль. – К тому же, я собираюсь отдать вам эти деньги. Уже скоро…
Когда он неторопливо поднялся и принялся наступать в мою сторону – почти вся моя решимость сошла на нет.
– Хочешь, чтобы полиция решила этот вопрос? Знаешь, что с такими как ты делают в обезьяннике? Хочешь узнать?
Он уже заставил меня попятиться к стене и прижаться к холодной крашенной поверхности. Дальше было некуда отступать. Вот каково это – чувствовать себя пойманной в капкан, зверюшкой без зубов и когтей?
Почти сразу Иван Сергеевич схватил меня за руку и попытался притянуть к себе, и в груди разлилась настоящая паника. Хлопок двери и поворот замочной скважины эхом раздались на задворках сознания. Все, о чем я думала сейчас, сконцентрировалось на теме того, какой же этот человек отвратительный, и как невыносимо ощущать его хватку на своем теле.
– Пустите! Сейчас же!
– Ты не ответила – хочешь узнать, как принято обращаться с такими ничтожными девками как ты, или нет?! Твой профессор сейчас тебе покажет!..
Мужчина рывком дернул лацкан моей блузки и вырвал пару верхних пуговиц. Другая его рука устремилась на мою правую коленку, в решительной попытке раздвинуть ноги.
Судорожно втянув в себя порцию воздуха, я даже оказалась не в состоянии позвать на помощь. Но, благо, этот шок продлился лишь секунду. Никому никогда не захочется стать жертвою сексуального домогательства – не важно, сколько тебе лет, какое мировоззрение и вероисповедание... Для любой женщины это кошмар, воплотившийся в реальности. Я собиралась бороться с этим кошмаром, пока конечности не откажут – плевать на последствия.