Вторая весна
Шрифт:
— Все же не дело это. Вперед надо идти!
Затем вступило сразу несколько голосов, сначала спокойно, а потом все злее и злее:
— Придумали тоже, пятиться по-рачьи…
— Конечно, не дело это!
— Вперед надо идти, правильно!
— Как маленькие дети, ей-богу, — начал сердито дергать усы Корчаков. — Куда вперед? Тут и назад-то трудненько идти!
— Давайте товарищи, будем поспокойнее, — поддержал директора Грушин. — Ну, не вышло у нас с горами, ну и что же, волосы рвать? Пробьемся в Жангабыл степью. Затягивайте
— Можно и горами пройти! — ответил ему молодой голос. — Иди, Витька, расскажи. Да иди же ты, черт!
Из толпы вылетел, споткнувшись, Виктор Крохалев… Было понятно, что его, упиравшегося, вытолкнули к начальству. Он оглянулся, погрозил кому-то кулаком и подошел к директору.
— Разрешите, товарищ директор? Имеется такое предложение. Мы считаем, что переправу через промоину можно наладить быстро и надежно.
— Подожди! — выставил ладонь директор. — Опять какое-нибудь самопожертвование придумали? Не позволили вам столбами на краю пропасти стать, так вы под машины в промоину решили лечь? Не требуется пока подвигов! — замахал он сердито руками. — Не мешай, парень, своими глупостями!
— Что вы, товарищ директор! Какие подвиги? — засмеялся Виктор. — Это вполне реальное дело!
— А кто же это вполне реальное дело придумал? Ты? — заинтересованно посмотрел Корчаков на загорелого и ясноглазого парня.
При луне глаза Виктора казались угольно-черными, и Борис удивился: они же голубые у него!
— Почему я? Мы все вместе думали, вместе и придумали. Мы предлагаем засыпать промоину камнями и землей. Она хоть я глубокая, но узкая. Засыпку хорошенько утрамбовать. Таким вот порядком. Считаем, что это вполне реально.
— Вы слышите? Посеянное не погибло! — крепко схватил Бориса за плечи Нуржанав. В глазах учителя разгорался добрый, радостный огонь. — Вот она, могучая сила!.. Помните наш ночной разговор?
И они оба разом тихо засмеялись, глядя друг другу в глаза, как тогда, ночью, около тетрадей Темира.
Егор Парменович потрогал пальцем губу и спросил:
— А как шоферы на это смотрят?
— Вполне подходяще!.. Мы уже обсуждали с ребятами, — обступили директора люди. — В Павлодарской области тоже раз так вот… Можно! Спускай директиву, Егор Парменович!
— А вы учитываете, какой будет объем земляных работ? — неприязненно спросил так и не отошедший Неуспокоев. — Колоссальный будет объем!
— Учитываем, — нахмурился Виктор. — Объем, конечно, большой. Но и времени у нас хватит. Ночь только-только началась. И людей немало. Целое население! А ребята, кажись, не плохие. Словом, кадры подходящие!
Виктор обращался к директору, будто Неуспокоева и не было рядом. Но прораб снова вмешался в разговор:
— А не поползет засыпка вниз, под тяжестью машин? У оврага уклон крутой. И ручеек будет снизу подмывать. Ни черта! — азартно блеснули
Егор Парменович улыбнулся непонятно кому — прорабу или Виктору.
— Как твоя фамилия? — спросил он юношу.
— Виктор Крохалев, из школы механизации.
— Тоже Крохалев? — засмеялся директор. — Что же, у вас в семье сплошь закопёрщики? Слушай теперь меня, Виктор. Подбери ребят десятка два-три, лучше пять, и марш в разведку! Ищите, где есть поближе мягкий грунт и мелкие камни. Найдете — сразу за лопаты и кирки! Заготовляйте засыпку! За этот участок персонально ты отвечаешь. Действуй!
Виктор убежал, а Егор Парменович, пригорюнившись, сложил по-бабьи руки на животе.
— Как грунт к промоине доставлять будем? Курман, дай хоть парочку самосвалов. Хоть один дай! Не можешь? Маневра у них не будет, развернуться негде? Да, мы здесь как на жердочке. Эх, хоть бы тачек полсотни, самых обыкновенных! Одно колесо, две ручки — вот и вся механизация! И Днепрострой, и Магнитку, и Караганду, и все на свете мы с этими тачками подняли… Ипат Крохалев! Где он? — зычно крикнул вдруг Корчаков. — Старшего Крохалева моментально ко мне!
— Здесь я! — сказал веселый голос откуда-то снизу, с земли. — Носилки будем делать, проще говоря — сам-друг? И то! Миним на семьдесят процентов заменят тачки.
Это Ипат Крохалев прочно пристроился на корточках поближе к начальству, смакуя и переживая острые разговоры.
— Угадал, закопёрщик! Делай не медля носилки! — в восторге замахал директор руками над его головой.
Ипат ринулся в темноту, но Корчаков закричал ему вслед:
— И трамбовки начинай делать! Персонально отвечаешь за носилки и трамбовки!
— А щиты? И щиты начинай делать, — закричал ему в топ Неуспокоев и побежал за Ипатом. — Из барахла делай, из жердей, из горбыля! Деловое дерево береги!
Директор удивленно поднял брови и так, с удивленным лицом, закричал:
— Воронков! Где ты там? Воронков?
— Здесь, товарищ директор! — ответил Воронков, стоявший рядом.
— Ты чего за моей спиной прячешься? Беги к завхозу, требуй мешки, штук… штук сто, не меньше. Пока с носилками суд да дело, в мешках засыпку начнем носить. Погоди! Требуй нее мешки, какие есть! И брезенты волоки! И ящики все, какие можно опорожнить!
— Матрацы, наволочки можно пустить! — крикнул кто-то из девчат.
— А порвем? — нерешительно сказал Егор Парменович.
— Починим! Иголки-то всегда с нами! — закричали девчата.
— Мою корзину бельевую возьмите, товарищ директор, — проговорила где-то старшая Крохалева. — Она у меня что те самосвал!
— Давайте ваш самосвал, мамаша. Спасибо. Воронков, чего стоишь? Беги! Чтоб я тебя не видел!
Убежал и Воронков. А Егор Парменович, сложив руки рупором, закричал в третий раз: